– Скажи честно: ты с ним ни разу не целовалась?
Я вытаращила глаза.
– Тьфу, – сказала Лючка. – Он кажется, такой, как Стаканчик… то есть Никита. С пониманием, как у Лоськи…
Я знала, что Лючка и Стаканчик иногда бродят вдвоем, как мы с Пашкой, а бывает, что сидят у нее дома и слушают кассеты со всякими современными группами. Мне и Пашке эта музыка была “до клотика”. Пашка признавал только музыку Вивальди, записанную на фоне шума прибоя – была у него такая кассета. По правде говоря, я подозревала, что без этого плеска и рокота волн мелодии Вивальди ему были бы не интересны, а тут в наушниках – прямо настоящее море, которого Пашка на самом деле никогда не видел. (А я видела – когда мне было шесть лет, мы всей семьей ездили в пансионат недалеко от Сочи). А еще Пашка любил всякие морские песни. У него было несколько кассет с песнями про матросов и корабли. Была среди песен и та, что понравилась Стаканчику в клубе “Паруса надежды” – “Прощайте, Скалистые горы…”
Однажды, когда мы с Пашкой брели по улице Гоголя и говорили о преимуществе бригантин перед бригами, Стаканчик попался нам навстречу. Было зябко, он кутал тонкую шею пушистым шарфом и тащил продуктовую сумку. Судя по всему, не легкую.
Ну, конечно: “Привет!” – “Привет!” – “Ник, это Пашка Капитанов!” – “Да, я догадался. Гуляете?” – “Гуляем. А ты? Хозяйством занимаешься?” – “Приходится. Послали за всякой едой…”
Мы пошли вместе. Стаканчик легко так, без усилий включился в “парусный” разговор. И не заметил, как прошел мимо своего дома на улице Чкалова и оказался на нашей улице Машинистов, у моего подъезда. В общем, получилось, что они с Пашкой вдвоем проводили меня…
Через неделю Пашка сказал:
– По-моему, Ник Стаканов парень что надо.
– Ты так быстро это понял? С одной встречи?
– Почему с одной? Он заходил ко мне раза два… или больше.
Во как! А мне ни словечка не говорили!.. Но я не стала дуться. Тем более, что Пашка продолжал:
– Жень, у тебя ведь остались еще две монетки с кораблями? Дала бы одну Нику. Вроде бы как… наш человек…
И я на следующий день дала. Когда Лючка, я и Стаканчик шли из школы.
– Вот… Как талисман “корабельного братства”. Конечно, это не “Паруса надежды”, пилоток и нашивок нет, но… все же…
– Зато отжиматься не заставят, – добавила Лючка.
Стаканчик, видимо, уже знал о наших талисманах – может, от Люки, может, от Пашки. Он просто засветился весь, часто задышал от смущенья. Стал, конечно, как розовый фонарь.
– Я… спасибо… Это какое судно?
– Трехмачтовый барк “Джемини”. Значит, “Близнецы”. Такое созвездие…
Стаканчик засветился еще сильнее.