И он похлопал себя по ноге, как подзывают собак. Хенго со страхом приблизился. По движениям князя, по голосу его и поступи он легко догадался, что милостивый господин пьян.
— Вот славная пирушка! — вскричал князь. — Видел, немец, как весело они тут погуляли… Да что-то жарко им стало, пошли купаться в озеро! Сукины сыны… А ведь сами вцепились в глотки и перерезали друг дружку… Сами, сами… Моих людей там и не было… А на что мёд да ум… ну, на что? Эх вы, саксы и франки проклятые… умны вы очень, да? А кто из вас сумел бы так избавиться от этой нечисти, а?
Князь покатывался со смеху.
— Немало достанется после них одежды моим людям, а мне земли и коней… Славная пирушка, на такую не жаль и меду!
Он снова захохотал.
— Выпей-ка и ты меду, рыжая морда! — вдруг заорал он.
Хенго, низко кланяясь, отнекивался, но это не помогло… Отрок поднёс ему огромный кубок, а когда он отшатнулся, князь велел силком влить ему в глотку. Его схватили двое молодцов и с хохотом влили в разжатый пальцами рот. Поблагодарив за угощение, он хотел уйти, испугавшись за свою голову, но князь сел на лавку и подозвал его к себе. Немец подошёл к ступеням и смиренно встал.
— О том, что ты видел, расскажешь старому графу, — говорил сонным голосом князь, — а я, как начал, так и кончу… Не увернутся от меня эти гордецы… А сыновья найдут дома мир и тишину. Чересчур уж расходились кметы… пришлось их обуздать… Скажи, что я их не боюсь… и обойдусь без помощи… а этих гадов и змей я уже немало передушил и истреблю всех до единого…
Словно припомнив что-то, он поманил к себе Хенго пальцем; немец послушался. Князь перегнулся к нему через перила.
— Видел ты моих сыновей? Выросли они?.. — засыпал он немца вопросами, на которые тот не успевал отвечать. — Верно, большие стали?.. А сильны? В мать уродились, красивые, или в отца? Не изнежат их там? А в походах они бывали?
Хенго что-то шептал в ответ, подлаживаясь к желаниям князя, которого он боялся, но князь уже дремал, глаза его слипались… Он забормотал про себя:
— Я вам учиню порядок… Я вам порядок наведу… за бороды велю вешать у дороги… Я один тут господин и князь… моя воля, не ваша… Вон эту падаль… вон!..
Вдруг он открыл глаза, заметил смиренно стоявшего Хенго, припомнил, кто это, и усмехнулся
— Видал ты охоту, а? Славная добыча… Крупная дичь… воронам будет что поклевать.
Он затянул вполголоса песню и снова задремал.
— Одному племянничку выкололи глаза… осталось ещё двое, но и этих мне доставят… затеяли заговор против меня… Я жизни его не лишил… пусть гниёт в темнице…
Князь принялся считать по пальцам: