Флик сам открыл дверь. Высокий и крепкий, он прекрасно выглядел для своих шестидесяти лет, и, хотя его волосы побелели как снег, лицо оставалось гладким и румяным. Со времен Фландрской кампании Первой мировой войны правый рукав Леверсона пустовал. Старик, приветливо улыбаясь, пригласил Джона в дом.
– Счастлив вас видеть, Мэннеринг, но вот то, что вы ввязались в эту историю, радует меня значительно меньше. Надеюсь, по крайней мере, что не вы...
– Нет, – просто сказал Джон, – не я. Сейчас все объясню, но сначала хочу получить свое виски.
Они вошли в небольшую комнату. Она была само совершенство. Джон всегда приходил сюда с особенным удовольствием. Для него Флик и эта гостиная были неотделимы друг от друга. На ажурном серебряном столике (чистейших кровей Кватроченто, гордость антиквара – скупщика краденого) их ожидали бутылки и хрустальные бокалы. Окна закрывали тяжелые красные шторы, в камине весело горели дрова, а на затянутой серым шелком стене лукаво улыбалась девочка кисти Ренуара.
Джон вздохнул и с добродушной завистью проговорил:
– Дорого бы я дал за то, чтобы иметь наконец собственный дом. Как мне осточертели эти безликие квартиры, которые часто приходится бросать!
– А что вам мешает? – проворчал Флик.
Джон почти ничего не скрывал от старика, но все же тот не знал о безвыходном положении, в котором оказались Джон и Лорна.
Мэннеринг пожал плечами.
– Давайте-ка лучше поговорим о том, что привело меня сюда. Я не уверен, что стоит рассказывать вам всю эту историю, Флик. Пожалуй, для вас лучше знать как можно меньше.
– Дорогой мой, я, конечно, вышел в отставку, но все-таки не совсем еще выжил из ума, – возмутился Флик. – Ну, так "в чем дело?", как говаривал один французский маршал.
– Во-первых, вполне ли вы уверены, что ваша Звезда, вернее, та, которую вам предложили, настоящая? Рехнуться можно, сколько бриллиантов поддельных кружится сейчас на горизонте!
Леверсон покачал головой и улыбнулся.
– Судите сами!
Он открыл футляр. На черном бархате тысячью розоватых огней сверкала удивительно пропорциональная – верх совершенства – бриллиантовая Звезда. Джон завороженно застыл.
– Да, в те времена умели обрабатывать камни, – спокойно проговорил Леверсон. – Какое чудо! И какой свадебный подарок для молодой кокетливой женщины! Полагаю, она носила их на корсаже или в волосах. Правда, пролистав две биографии Марии Антуанетты, я так и не нашел ни единого упоминания об этих украшениях.
Мужчины на мгновение мечтательно застыли, но Джон быстро вернулся к действительности.
– Откуда она?
Леверсон нахмурил седые брови.