* * *
На угол Филдс-вью, к очередной встрече с сержантом, торопился молодой констебль по имени Дэвис. За его плечами было пока всего полгода службы. Дэвис был невысоким бледным юношей, и многие недоумевали: зачем в полицию берут столь непрезентабельных молодых людей? Он пока еще не решил, нравится ли ему эта работа и есть ли смысл делать профессию полицейского делом всей жизни. Именно об этом он и размышлял, двигаясь навстречу сержанту Аткинсону. Аткинсон – неплохой человек, думал Дэвис, но большую часть жизни он провел в полиции, а единственное, чем может похвастать, так это сержантскими нашивками.
– Мне это не подходит, – бормотал сквозь зубы Дэвис.
До угла оставалось ярдов пятьдесят, он не опаздывал. В этот момент он услышал, как завелся двигатель. Звук был очень громким, словно водитель решил его прогреть на больших оборотах. Можно подумать, зима! Некоторым гражданам противопоказано иметь машину – через пару месяцев они превращают ее в груду металлолома.
И этому двигателю скоро придет конец.
А затем Дэвис услышал удар.
Он сразу же перешел на бег, и к тому моменту, когда оказался на углу, слегка задыхался. Темный малолитражный автомобиль был уже в конце улицы, двигатель работал теперь не так громко, однако скорость все равно оставалась большой.
Дэвис схватил свисток.
– Остановитесь! – крикнул он и поднес свисток к губам.
Звонкий свист прокатился веселым эхом. "Фью-ю-ю-ю-ю", – пел свисток. Дэвис мчался вперед.
И тут он увидел нечто совершенно поразительное, то, о чем однажды говорили на инструктаже в районном подразделении Скотленд-Ярда.
На автомобиле менялись номерные знаки.
Раскачивающаяся из стороны в сторону уличная лампа позволила ему увидеть все. Прежний номерной знак приподнялся и исчез, а на его месте появился новый. Дэвис не смог разглядеть его – номер был заляпан грязью, – но две последние буквы он разобрал, в том не было сомнений: СО. Потом снова зажглись задние фонари, и он увидел, что машина поворачивает за угол, к дороге, ведущей в объезд участка государственных земель.
Дэвис выдул из своего свистка еще одну трель.
Улица опустела. Больше ничего он предпринять не мог. Дэвис повернулся и бросился к Аткинсону и искореженному куску железа, в который превратился его велосипед. Он заметил на тротуаре шлем Аткинсона у стоявший строго вертикально, будто Аткинсон, прежде чем упасть, аккуратно положил его туда.
А сам сержант...
Дэвис был в армии и привык к виду крови и увечьям, но такого он еще не видел. Глянув на размозженный череп Аткинсона, он понял, что проверять пульс смысла не имеет.