— Идём, Минни, — сказал он хрипло. — Я принёс твой выигрыш — десять шиллингов. Но это — пустяк по сравнению с тем, что я добуду для тебя завтра.
— О! — сказала Минни разочарованно. — Всем вам нужно от девушки одно и то же.
— Идём! — повторил Джо.
И Минни пошла. В этот вечер Джо шляпы не купил. Но, благодаря этому вечеру, он впоследствии купил себе не одну шляпу, а несколько.
Деревья на аллее стояли тихо под проливным дождём, роняя капли с потемневших от копоти ветвей. Своими унылыми, неясными очертаниями они напоминали плакальщиц, выстроившихся вдоль аллеи, рыдающих в печальных сумерках.
Но Дэвид, торопливо шагавший по мокрой аллее, не замечал плачущих деревьев. Голова его была опущена, на лице застыло сосредоточенное выражение. Весь во власти одной упрямой мысли, он дошёл до дому, позвонил и стал ждать. Дверь сразу же открыли, — но не горничная Энн, а Хильда Баррас, которая при виде Дэвида неожиданно покраснела.
— Как вы рано! — воскликнула она, тотчас же овладев собой. — Слишком рано. Артур у отца в кабинете.
Дэвид вошёл в переднюю и снял с себя мокрое пальто.
— Я пришёл пораньше, потому что мне нужно поговорить с вашим отцом.
— С отцом?! — Она старалась принять иронический вид, но внимательно всматривалась в его лицо. — Как серьёзно вы говорите это!
— Разве?
— Да, ужасно серьёзно.
Он уловил в её голосе сарказм, но ничего не отвечал. Ему чем-то нравилась Хильда, её неумолимая резкость была, по крайней мере, искренна. Хотя ей явно хотелось узнать, что он затеял, она не стала расспрашивать и только равнодушно заметила:
— Я уже вам сказала, что они оба в кабинете.
— Могу я пройти туда?
Она пожала плечами, не отвечая. Дэвид перехватил брошенный на него взгляд тёмных глаз, затем она повернулась на каблуках и ушла. С минуту он стоял, собираясь с мыслями, потом поднялся по лестнице. Постучал и вошёл в кабинет.
В комнате, ярко освещённой, было тепло, в камине пылал огонь.
Баррас сидел за письменным столом, а Артур стоял у камина, лицом к нему. При входе Дэвида Артур улыбнулся дружелюбно, как всегда. Баррас же поздоровался с ним далеко не так сердечно. Он повернулся в своём кожаном кресле и вопросительно посмотрел на Дэвида.
— Что скажете? — спросил он отрывисто.
Дэвид перевёл глаза с сына на отца. Решительно сжал губы.
— Я хотел бы поговорить с вами, — сказал он Баррасу.
Баррас откинулся на спинку стула. У него сегодня было превосходное настроение. С дневной почтой он получил письмо от лорда-мэра Тайнкасла, который просил его принять на себя обязанности председателя организационной комиссии по постройке нового корпуса к Городскому Королевскому госпиталю. Он уже имел звание судьи, состоял три года председателем местного Комитета просвещения, а теперь ещё новое приглашение. Он был доволен, потому что уже чуял впереди титул, как откормленный мастиф нюхом чует кость с мясом. Своим изящным и аккуратным почерком (в «Холме» пишущих машинок не водилось) он писал лорду-мэру, подобающим образом выражая своё согласие. Сидя здесь, у себя в кабинете, он казался олицетворением какого-то почти животного довольства судьбой, которая была к нему столь милостива.