Он постоял ещё немного, как бы надеясь, что Баррас заговорит, потом повернулся и спокойно вышел из кабинета.
Артур не сразу последовал за ним. Молчание затянулось.
Наконец, Артур сказал робко, опустив глаза:
— Я не думаю, чтобы он хотел тебя обидеть, папа. Дэвид Фенвик — славный малый.
Баррас не отвечал.
Артур покраснел. Несмотря на то, что он принял очень много холодных ванн и успел чуть не наизусть выучить всю серию красных брошюрок, он всё ещё не отучился от позорной привычки краснеть.
Но он продолжал с каким-то отчаянием:
— А ты не думаешь, что он до некоторой степени прав? У меня: из головы не выходит то, что он сказал. Сегодня в «Парадизе» случилась странная вещь, папа. Насос в Скаппере остановился во время дневной смены.
— И что же?
— В «Куполе» скопилось очень много воды.
— Вот как! — Баррас взял в руки перо и стал рассматривать его кончик.
Артур ждал. Но его сообщение, казалось, не произвело на отца никакого впечатления. Отец попрежнему сидел величаво, как на троне, и смотрел на него критически, полурассеянно.
Артур снова заговорил неуверенным тоном:
— Мне показалось, что в Скаппер-Флетс выступило очень много воды. Видимо, какая-нибудь глыба подсечённого угля оторвалась от Дэйка и переместилась, как будто сзади на неё что-то давило. Мне казалось, что лучше будет тебе об этом узнать, папа.
— Лучше будет узнать, — повторил Баррас, словно очнувшись. — О да! — И добавил с сардонической любезностью: — Я тебе, разумеется, крайне признателен, Артур. Не сомневаюсь, что ты опередил Армстронга, по крайней мере, на шестнадцать часов, это очень отрадно.
У Артура был удручённый и обиженный вид, глаза его блуждали по узору ковра.
— Как было бы хорошо, папа, если бы у нас были планы старых выработок «Нептуна». Тогда мы бы знали наверное. Меня просто бесит, что в прежние времена не чертили карт, папа.
Застывшая величавость судьи никогда не сходила с лица Барраса. Он не способен был насмехаться. Слова его прозвучали лишь холодным выговором:
— Ты немного опоздал со своим возмущением, Артур. Родись ты восемьдесят лет тому назад, ты бы, без сомнения, произвёл коренной переворот в промышленности.
Снова пауза. Баррас посмотрел на недоконченное письмо, лежавшее перед ним на столе. Взяв его в руки, он, видимо, просматривал его, сурово восхищаясь его стилем. Придумал новый оборот для заключительной фразы, поднял перо. И вдруг заметил, что Артур всё ещё стоит у двери. Он стал вдумчиво рассматривать его с тем же выражением, с каким только что перечитывал письмо, и с его лица постепенно исчезла суровость. Он почти развеселился, настолько, насколько был способен.