– Да о чем ты, Гейб? Ты стал бы назначать персональным помощником человека, который спал с твоей женой?
Гейб не остался безучастным.
– Я бы уничтожил всякого, кто посмел бы переспать с моей женой.
От тона, каким было сделано это заявление, у Лилиан перехватило дыхание.
– Понимаю.
– Но я не политик. – продолжил Гейб. – Политики сделаны из другого теста.
Лилиан вспомнила, как вела себя Мэрилин. Как искренне была расстроена.
– Не уверена, что политики так уж сильно отличаются от прочих людей.
– Мэрилин упоминала обо мне?
– О да.
– Что она сказала?
– То же, что сейчас говорят все. Что твой интерес ко мне напрямую связан с твоим интересом к «Харт инвестментс».
Гейб смотрел на нее в упор, но по его глазам Лилиан ничего не могла прочесть.
– И поэтому ты здесь?
– Я здесь потому, что хочу быть здесь.
– Рад это слышать. Ты ведь отдаешь себе отчет в том, что раньше завтрашнего полудня домой не попадешь?
– Знаешь, почему-то с работой у меня здесь, в Эклипс-Бей, совсем не ладится.
В свой коттедж Лилиан вернулась только во второй половине следующего дня, как и предупреждал Гейб. Он проводил ее до дома. Они шли пешком по тропинке над заливом и, прощаясь, обменялись долгим поцелуем.
– Я знаю, что тебе надо рисовать, – сказал он. – Но это днем. Почему бы мне не прийти к тебе вечером на ужин? На этот раз вино за мной.
Лилиан вошла в дом и кивнула Гейбу из-за стеклянной двери:
– Согласна.
Гейб помахал ей на прощание рукой и сошел по ступеням вниз, к тропинке. Лилиан смотрела, как он идет по тропинке между утесами, засунув руки в карманы куртки, как треплет его темные волосы ветер. Небо над морем у горизонта потемнело, налилось свинцом, и эта свинцовая полоса стремительно приближалась к берегу.
Воспоминания о прошедшей ночи вызывали приятное чувственное тепло где-то глубоко внутри. Но помимо этих чувственных сполохов, там, внутри, уже зрела некая теплая пульсирующая субстанция: нечто такое, что могло со временем вызвать короткое замыкание во всей ее эмоциональной системе и, как следствие, сильнейший пожар. Когда этим очень взрослым отношениям придет конец, этот пожар опалит ее всю, оставив в душе рубцы, которым уже не зажить.
«Не загадывай так далеко вперед. Живи настоящим. Радуйся тому, что приносит каждый прожитый день. Большего тебе пока не дано».
Гейб был прав. Она чувствовала потребность в работе.
Лилиан повесила жакет в шкаф и направилась наверх, в свою импровизированную мастерскую. На середине пути она заметила мигающую лампочку автоответчика и сменила курс.
Подошла к столу, на котором стоял телефон, и включила кнопку воспроизведения сообщений.