– Брось, Кома, – неожиданно вмешался Мухин, «Муха», правый крайний нападения. – Сломал парня на целый сезон и еще чего-то… Брось!
Сначала, как только он сказал и замолк, во всех креслах ребята оцепенели и переглянулись. Удивило не заступничество Мухина, со-всем нет. Все поразились, что он вообще заговорил, решился подать свой голос. Работящий, неприхотливый на поле, Мухин отличался полнейшей бессловесностью в команде. Что бы ни происходило в раздевалке, какой бы ни кипел скандал, маленький Мухин неизменно сидел молчком в сторонке и неслышно собирал свою сумку.
Изумленный Сухов повернулся к Мухину всем телом.
– Здравствуйте, я ваша тетя! И этот туда же… А сам-то? С десяти метров мазанул. Безногий бы забил. Может, тебе ворота шире сделать?
– Сухов, – одернул его Иван Степанович, – вы же никому слова не даете сказать.
Замечание тренера возмутило Сухова.
– Кому я не даю сказать? Это мне не дают!
Из кресла, упираясь обеими руками, демонстративно поднялся Комов, расправил саженные плечи.
– Переста-ань! – процедил он приятелю. – Нашел тоже, где выступать. Не видишь, что ли?
Ясно было, что на очередном «чистилище» он уже молчать не станет. А скорей всего, еще до «чистилища» успеет излить кое-кому душу.
– Так теперь что, – не выдержал Батищев, стирая со щеки подсохшие бороздки пота, – теперь на вас молиться, да?
Парень простоватый – сын и внук шахтеров, Сема никогда и ни на кого из товарищей камня за пазухой не держал. Что на уме, то и на языке! Одна беда – в команде он держался на птичьих правах, в «основе» появлялся редко, больше в дубле, и оттого, сознавая свое место, всегда молчал. Но, значит, допекло ребят, если даже Батищев не утерпел! Сначала Мухин, теперь вот Сема… А уж кому-кому, но Батищеву право на голос не полагалось никогда.
– Гляди, – издевательски присвистнул Комов, – и резервные кашляют! Страдая от унижения, от своего вечного неполноправия в команде, Батищев умолк, зажал в коленях сомкнутые кулаки.
Заткнув всем рты, Комов закинул руки за голову, сладко, с хрустом потянулся.
– Ох-хо-хо-о… Пойдем-ка, Федюнь, лучше поплещемся. Тут не переслушаешь. Все идейные, все умные. Да и поздно.
Поглаживая себя по массивным плечам, по груди и животу, он, никого не замечая, направился в бассейн. Он пронес свой великолепный торс атлета мимо одетого в плащ тренера, – прошел, словно мимо пустого места. Старый футболист проводил его взглядом до самой двери – Комов так и не обернулся.
На пороге он нагнулся и, спиной ко всем, стал стаскивать с себя тугие шерстяные плавки. Напоследок звучно хлопнул себя по ляжке и снял с бедра какую-то пушинку.