Но вот однажды вечером позвонили, Клавдия побежала открывать, затем позвала мужа. Скачков увидел немолодого, грузноватого мужчину с поседевшей головой. Это был новый тренер «Локомотива».
О чем только они тогда не переговорили!
Иван Степанович понимал обиду Скачкова, но просил его «переломить себя». Команде нужен был лидер, игрок, который на поле все умеет, на которого равняется команда. Лидера не выбирают на собрании, его выдвигает коллектив как бы сам собой. Конечно, и годы подпирают, и растренированность дает о себе знать, – за зиму Скачков окончательно вышел из формы, – но все это перекроется опытом, умением, проникновенным пониманием игры. Кстати, на этот самый пресловутый возраст в спорте, о котором Ронькин заявил Скачкову, Каретников смотрел по-своему. Как иной раз просто, если не сказать безответственно, выживают из команды многоопытного игрока! Примерно, к тридцати годам к такому игроку лепится слово «возраст». Не догнал мяч – возраст. Пробил выше ворот – возраст. Отнял мяч защитник – возраст. Как клеймо! И создается атмосфера, будто он в команде лишний. А такой человек, наоборот, необходим команде, нужен ей больше, чем какой-нибудь подающий надежды новичок. Такой игрок – это хранитель традиций и стиля команды, это и огромный опыт игры с любым противником, умение приспосабливаться к любым условиям, не терять голову в любой ситуации. Не случайно сборные Бразилии, Англии, ФРГ никогда не приезжают на чемпионаты мира без таких игроков – «старослужащих».
Когда все было обговорено, Иван Степанович предупредил:
– Но спрашивать с тебя буду больше всех. Не обижайся. Ладно? Так надо.
Это Скачков понимал. С капитана спрос с первого. Спрос за все. Услышав, как хозяйничает на кухне Клавдия, гость спросил:
– Жена? Не расстроится, что я снова совратил тебя? Скачков замялся. Наверное, расстроится. Да и Маришка…
– Подожди, я сам с ней поговорю. И Каретников отправился на кухню.
Разговор, к удивлению Скачкова, затянулся. Видимо, Клавдия не соглашалась и разбила все доводы. Это и понятно – опять кутерьма с отъездами, с приездами, неделю дома, месяц – нет.
Скрипнула кухонная дверь, Скачков вскочил. Каретников в коридоре натягивал пальто.
– Все в порядке, – шепнул он по секрету. Но Клавдия проводить его не вышла.
Со смущенной улыбкой Скачков вошел на кухню.
– Клаш, ты что… очень сердишься? Да? Ну, смотри, а то я могу и…
– Геш! Или я не вижу? Ты же места себе не находишь!
Она была расстроена, он это видел, но… как все же ему повезло с женой!
Иван Степанович при встречах с Клавдией бывал предельно сердечен, как с человеком которого он принудил к нелегкой жертве. Однажды Клавдия, здороваясь с ним, рассмеялась: