– О, вот и ты, Сесил, дорогой! – воскликнула Эмили.
Сесил подошел к жене и положил руки ей на плечи. Лорд Уэстфилд, на этот раз слишком молчаливый, занял позицию возле двери.
– Может, попросим Джейн сыграть для нас? – спросила Эмили, с надеждой глядя на кузину. – Ведь ты играешь?
– Ну конечно, – ответила Джейн. – Не так хорошо, как моя сестра, но играю.
– Тогда просим. – Эмили кивнула в сторону фортепьяно. – Это доставит мне огромное удовольствие.
Джейн подошла к инструменту. Похоже, за ним очень бережно ухаживали. Клавиши блестели, деревянный корпус был отполирован. Джейн села на расшитый табурет и пробежалась пальцами по клавишам. Она не могла не бросить украдкой взгляд на графа. Тот сидел, словно каменный, устремив взгляд в огонь камина. В ушах у нее снова зазвучал его голос: «Она не подойдет!»
С улыбкой на лице девушка начала играть пьесу Бетховена «К Элизе» – самое сложное произведение, которое она знала и которое исполняла без сучка без задоринки. Ее пальцы летали по клавишам, а сердце парило от необыкновенной музыки, исполненной на хорошо настроенном инструменте. О нет, «она подойдет»! Так думала Джейн про себя с хитрой улыбкой. Он ей был явно не нужен, как и всякий другой. Но «она подойдет», прекрасно «подойдет».
Сыграв пьесу, она посмотрела на кузину, встретив ее растроганную улыбку.
– О, Джейн, я и не представляла, что ты так хорошо играешь. Если ты считаешь сестру лучшей исполнительницей, значит, она должна играть божественно.
– Сюзанна очень талантлива, – согласилась Джейн.
– Ну разве это не очаровательно, Сесил? – Эмили положила руку на рукав фрака мужа.
– Действительно, – согласился Сесил. – Не правда ли, Уэстфилд?
Джейн вздрогнула от удивления, когда граф поднялся со своего места. Подойдя к фортепьяно, он лениво облокотился об него.
– Согласен, вы играли достаточно хорошо, мисс Роузмур. А какими еще достоинствами вы обладаете, помимо игры на фортепьяно?
Взгляды Джейн и Хейдена снова встретились. Ее чувства были задеты.
– Я читаю по-гречески и по-латыни, говорю на четырех языках, легко могу цитировать древних философов. Я весьма недурно рисую. Пейзажи, например. И расписываю фарфор. И… отлично сижу на лошади. Этот перечень удовлетворит вас, милорд?
Уголок рта лорда Уэстфилда дрогнул, а одна бровь даже изогнулась от удивления.
– Вы слишком откровенны, – заметил он. – Некоторые считают это недостатком в леди.
– Правда? – Она встала рядом с ним, вызывающе вздернув подбородок. – А вам никогда не приходило в голову, что леди могут счесть грубость и высокомерие в джентльмене оскорбительными?