– Не хочу танцевать, – замотал головой кавалер. – Лучше посидим.
Приехавший через полчаса Рыжиков обнаружил Люду с Матвеем в обнимку спящими на диване сидя. Бесцеремонно сграбастав любимую, Женя понес ее к машине. Матвей, потерявший опору, упал, осовело повел глазами, потом вытянул ноги и снова заснул.
Валентина Андреевна, которой Женя позвонил с полпути, елейным голоском предложила рыцарю забирать чадушко к себе.
– Георгий Иванович у нас сегодня опять не в форме, я двоих алкашей в одной квартире не вынесу, – пожаловалась она. – Пусть эта паразитка у тебя переночует.
Женя не любил, когда Михайлова спала в его квартире. Это бывало редко и, как правило, в нетрезвом виде. Всякий раз соблазн воспользоваться ситуацией был слишком велик, и Рыжиков страдал, ругая себя за нездоровую порядочность. Ведь одна ночь могла все изменить. Увы, не было гарантии, что все изменится в нужную сторону. Лучше уж оставаться в друзьях, чем вообще вылететь из обоймы.
Утро ударило по глазам июньским солнцем, а по затылку – чудовищной головной болью.
– А-а-а, – простонала Люда. – Люди, плохо мне.
– Хорошо, что я на тебе не женился, – Женя, мрачно хмурясь, принес воды с алка-зельцером. – Спиваешься ты, Михайлова.
– Гадость какая, – сморщилась Людмила, но лекарство допила. – Хочешь, поцелую?
– Умойся сначала, а потом я еще подумаю, стоит ли с тобой целоваться.
– У-у-у, зануда. Да я потом и не захочу.
– Вот расстройство-то, – язвительно парировал Рыжиков. – Как я без твоего поцелуя жить-то буду – ума не приложу.
– У меня дело к тебе.
– Я вчера слышал уже, только ты была не в состоянии формулировать. Поэтому я ничего не понял, кроме того, что ты можешь сочинять стихи. Ничего, кстати, мне понравилось. Только мата многовато.
– Я тебе читала стихи? – не поверила Людмила. – Ты хоть запомнил? Это же на уровне подсознания было!
– Тебе бы подсознание проветрить не мешало, – деликатно намекнул Евгений. – Все рифмы матерные. И не запомнил я, уж извини. Не подумал, что это шедевр.
– Это от примитивности, – пояснила Люда. – Ты слишком приземленный и мыслишь банально.
– Ты, когда в следующий раз нажрешься, – вспылил Женя, – вызывай кого-нибудь другого! А то, я смотрю, моя примитивная сущность годится только для извоза перепивших тел.
– Се ля ви, – печально подтвердила Людмила. – Но я свое тело могу доверить только тебе. Ладно, хватит лирики.
– Это была лирика? – хмыкнул Рыжиков. – Возвышенная ты, однако, натура!
– Ты даже не представляешь, насколько я возвышенная. Короче, так. Была там вчера одна тетка, типа поэтесса. Жуть, что она ваяет…