– Я думала о том, как бесценна жизнь и как легко и просто она может оборваться. Только что человек был здесь, а через мгновение его уже нет.
Джулиан похолодел. Просто непостижимо. Филипп нашел его даже сейчас, когда он наедине с Клодией?
– Откуда у тебя такие мысли? – спросил он, несколько резче, чем ему хотелось бы.
– Я... я знаю женщину, которая умерла, молодую женщину... она умерла так неожиданно, и это так несправедливо! Я все время спрашиваю себя: почему она, а не я? Почему нужно было прервать ее жизнь в самом расцвете? Каково тогда было ее предназначение в жизни, если она умерла такой молодой? Это... это пугает меня.
Джулиану стало совсем худо. Нет, Филипп никогда не отпустит его.
– Извини, – снова сказала она, и ее руки соскользнули с его плеч. – Я, наверно, ужасно сентиментальна.
Джулиан молча позволил ей отстраниться, опасаясь тех слов, которые могут вырваться у него, если он заговорит.
Этот... этот брак стал для него адом. Он понял это с первых же дней.
Клодия отстранилась и посмотрела на него глазами, полными слез. Опустив руки, Джулиан встал.
– Тебе просто нездоровится. Почему бы тебе не отдохнуть? – сказал он и повернулся к двери, терзаемый отчаянием и чувством вины.
– Джулиан...
– Я распоряжусь, чтобы тебе подали ужин сюда, хорошо?
Это предложение было встречено молчанием, но Джулиан не осмелился повернуться и снова посмотреть на нее, опасаясь, что выдаст свои чувства.
– Да, благодарю, – наконец пробормотала она, и Джулиан услышал скрип кровати, когда она снова легла.
Он шел по коридору, ничего не видя перед собой, стремясь лишь быстрее уйти от нее, от своих тщетных надежд, что когда-нибудь Филипп навсегда канет в вечность и Клодия полюбит его, Джулиана. Он все шел и шел, пока не оказался в прихожей.
– Оседлай коня, – велел он лакею и вышел на крыльцо. Сырой прохладный воздух отвлек его от мрачных дум.
Он подумал, что нужно держаться подальше от Клодии не потому, что она этого хочет, а потому, что это единственная возможность уцелеть самому. Если он не будет видеть ее, чувство огромной вины и сожаления, которое разрушало все на его пути, постепенно исчезнет.
Джулиан подошел к краю крыльца, вытащил американскую сигару. Прикурив, поднял голову, и в это мгновение заметил простую черную коляску, стоявшую у тротуара, сразу за воротами дома.
Это было любопытно. Джулиан присмотрелся повнимательнее. Да, это была простая двухместная коляска, запряженная одной лошадью. Подобное не часто можно было увидеть на Мейфэр или Сент-Джеймс, где фаэтоны и ландо символизировали статус жившей там аристократии. В коляске сидели двое, мужчина и женщина, и Джулиан, надев очки, вновь присмотрелся.