Клодия Уитни вошла в тот бальный зал, и словно мир перевернулся. Знал Джулиан, что Филипп положил на нее глаз. Это даже забавляло его, вплоть до того вечера, когда он увидел ее впервые после похорон Валери. С тех пор все переменилось. Но он продолжал сопровождать Филиппа в его безумствах. И в те редкие моменты, когда Филипп был почти трезв, Джулиан пытался убедить его изменить поведение – но пытался недостаточно упорно. Только ему и Господу Богу это было известно. И все потому, что он увлекся исчадием ада.
Он любил Филиппа... как брата. И все же Клодия права. Он убил его, по крайней мере способствовал его гибели.
Мрачный смех вырвался из горла Джулиана. «Были ли мгновения, когда тебе казалось, что ты не сможешь без нее жить?»
Два года он обожал ее издалека. Потом увидел в замке Клер, и что-то словно высвободилось в нем, возродилось, словно феникс из пепла. Совершенно очевидно: он уже давно убежден, что умрет без нее. И что он сделал? Разрушил ее жизнь.
Он познал ее. Любовь, словно стрела, вонзилась в его сердце и ворочалась там, истерзав его до смерти.
Эта стрела не сразит Софи. Бог свидетель, если и есть что-то, что он должен сделать, так это защитить Софи. Несчастная девочка нуждается в нем, понимает она это или нет. И он с радостью отправится в ад, если не сможет уберечь ее от несчастья.
После того как Джулиан силой увез Софи, Клодия места себе не находила. Сидя в одиночестве в столовой, она хмуро смотрела на большой кусок кекса, поданного ей Робертом. Вяло выковыривая из него изюминки, она выложила их на тарелке так, что получилось нахмуренное лицо в очках.
Она уже было решила рассказать Энн и Юджинии о том, что сделал Джулиан, но потом передумала. Такую новость пусть повеса сам сообщает! Но ссылка в деревню? Это так примитивно! Сару Кафферти отправили в Корнуолл после громкого скандала – возмутительная практика, унизительная для женщин. Клодия никак не могла себе представить, что тот самый Джулиан, в чьих глазах она прочла страдание и боль, безжалостно затолкал Софи в карету и насильно увез.
Прошлым вечером Джулиан показался ей таким незащищенным. Клодия никогда бы не поверила, что в его крепком теле можно найти хотя бы одно уязвимое место.
Она уронила вилку и закрыла лицо руками, совершенно запутавшись. Вот опять она сочувствует тирану! Что из того, что он страдал из-за какой-то своей возлюбленной? Все равно это не давало ему никакого права насильно увозить Софи, словно свою собственность. Ставить приличия выше счастья сестры. Какое высокомерие с его стороны полагать, что один человек лучше другого только в силу своего происхождения или пола!