Она не могла сдержать язвительной улыбки.
– Вы, может, и правы, сэр, – признала она. – Но насколько я помню, ваш так называемый совет был столь же болезненным.
Кеттеринг рассмеялся.
– Ты была необыкновенной девчушкой, Клодия.
О, только не надо вот этого! Она была невзрачной, голенастой девочкой, и рот у нее был слишком большой.
– И ты стала необыкновенной женщиной, – добавил он. Услышав это, Клодия едва не поперхнулась элем. С таким же успехом он мог назвать ее кем угодно, преступницей, шлюхой – результат был столь же шокирующим. Чувствуя, что он наблюдает за ней, она подняла кружку и сделала большой глоток. Голова у нее шла кругом. Он никогда не считал ее удивительной, когда она была ребенком, и, уж конечно, не нашел ее необыкновенной в ее первый сезон в свете. Даже после смерти Валери, в те редкие встречи на балу или рауте, он вел себя так, словно они едва знакомы. Но все изменилось, когда за ней стал ухаживать Филипп.
– Право же, некоторые вещи совсем не меняются. Клодия резко подняла голову и увидела, что Кеттеринг смотрит на ее разорванный рукав – результат неприятного происшествия, когда она пыталась подать назад карету, чтобы освободить ногу Герберта. Джулиан наклонился и потрогал дырку, прикоснувшись пальцами к ее коже.
– Полагаю, это связано с наездом на Герберта, – сделал он вывод и устремил на нее сверкающий взгляд. – Не хочешь рассказать, почему ты сбежала из замка Клер?
Клодия отодвинула руку от его пальцев.
– Знаете, у вас поразительная способность появляться тогда, когда вас меньше всего ожидают.
– То же самое я думал и о тебе. Ты уехала, даже не попрощавшись с Юджинией. Вы ведь не подрались, как когда-то?
Она закатила глаза к небу от такого нелепого предположения.
– Хотя вряд ли это вас касается, но все же должна сообщить вам, что мы с Юджинией уже не девочки.
– А вот это, – протянул он, – вполне очевидно, мадам. Если не расскажешь сама, я все равно узнаю у Юджинии, так что лучше признавайся.
Нервно заерзав на стуле, Клодия посмотрела через плечо в поисках хозяина гостиницы.
– Ну что ж, тогда буду считать, что причина во мне, – весело заявил наглец.
Безусловно, причина была именно в нем – в том, как он выглядит, как замечательно владеет искусством разговора, в его очаровательной улыбке, сражающей наповал. Не говоря уже о том, что его имя связывали буквально с каждой красавицей в обществе, и замужней, и незамужней, но только не с ней, Клодией. И еще дело было в том, что он унизил ее, сказав, что она недостаточно хороша для Филиппа, а потом увлек Филиппа на самое дно. Все это сыграло свою роль, и она решилась бежать, чтобы снова не пришлось бороться со всеми этими демонами, заново переживать смерть Филиппа и события, которые предшествовали этому. Клодии не хотелось презирать Джулиана.