Но ведь это было абсолютно нелогично. Надо будет разобраться в этом.
Микаэла много чего могла бы сказать о мужчинах, которые воображают, что точно могут определить направление и разбираются в том, что такое безопасность.
– Это всего лишь здравый смысл, Харрисон. Водопад Каттер там внизу, служебная дорога – наверху. Черт возьми, неужели так трудно провести между ними прямую линию?
Микаэла улыбалась, не переставая рыться в рюкзаке. Швырнув карту и компас на землю, она наконец отыскала свой маникюрный набор и, вытащив крошечную пилочку, стала подпиливать ногти.
– Как ты представляешь себе «порядок вещей», Харрисон? Это значит, все должно быть по-твоему? Значит, мы должны…
Харрисон сложил карту и компас и затолкал их обратно в рюкзак. Увидев, что неаккуратно сложенная карта вновь порвалась, он поморщился.
– Я отвечаю за тебя.
– Я сама за себя отвечаю. Я сама принимаю решения – как вчера ночью. И как сегодня утром, когда мы занимались любовью.
Внезапная атака повисла в свежем утреннем воздухе. Весело щебетали птицы, и легкий ветерок играл дрожащими осиновыми листьями, когда слова Микаэлы тихим эхом разнеслись вокруг. Харрисон потер грубую щетину, проступившую на подбородке. Сейчас он и представить не мог, что это была та самая Микаэла, которая любила его ночью.
– Дважды, да?
– Ну, тебе видней с твоим калькулятором в голове. – Микаэла швырнула ему набор. – Мы могли бы перебраться через тот ручей, просто прыгая с камня на камень. Но ведь нет. Нам пришлось обходить водопад и подниматься назад вверх по скале.
Она быстро пересекла опушку и сорвала цветок водосбора, добавила огненно-красную индийскую кисть и несколько маргариток к своему букету.
– Держи. Будь умницей. – Она протянула ему цветы. Харрисон взял букет, пристально глядя на женщину, не отрывающую от него своего взгляда. Некоторые тайны лучше беречь и оставить нераскрытыми. Микаэла занималась с ним любовью три, а не два раза. Он проклинал себя за то, что первый раз у них все произошло не в нормальной постели, в доме с хорошей ванной, что не было вина и цветов, а было лишь безумное желание соблазнить ее.
Микаэла прильнула к нему сегодня ночью, прогнав его мрачные мысли. Она обнимала его, уткнувшись носом в его шею, и нежно целовала. То, что она пришла к нему, было так естественно, так нежно и так сладко, что он не мог пошевелиться, охваченный нежностью и трепетом. Микаэла сонно шептала его имя, грациозно изгибаясь, когда он крепко обнимал ее. Обретя полную свободу, Харрисон задрожал от страсти, когда, лаская его, она спустилась ниже.