После первого шока Харрисон посмотрел в теплоту летней ночи, бросил взгляд на осликов, которые мирно спали недалеко от дома Микаэлы.
– Ну ладно. Я это заслужил.
Лицо Харрисона осунулось, глубокие тени залегли под глазами, резко очерченные скулы были обтянуты кожей, у рта прорезалась жесткая складка.
– Думал, тебе понадобится вот это…
Переполненная эмоциями и слишком измученная, чтобы контролировать себя, разъяренная Микаэла ударила Харрисона кулаками в грудь.
– Мне хочется убить тебя! Где ты был сегодня, когда я так нуждалась в тебе?
Харрисон сдул капельку воды, повисшую на носу.
– Думал, тебе может понадобиться вот это…
Он моргнул, нахмурился и потряс головой; брызги воды разлетелись с его волос, серебряными бусинками уносясь в ночь. Харрисон потер своей перевязанной рукой глаза, словно пытаясь перенестись из одного мира в другой.
– Что? Где я был, когда ты нуждалась во мне? Ты нуждалась во мне?
– Самодовольный, властолюбивый идиот! Убирайся из моего дома…
Боясь, что она наговорит лишнего, Микаэла повернулась и торопливо направилась в дом, захлопнув за собой дверь. Но этого ей явно было недостаточно, и пока словно вросший в землю Харрисон стоял в лунном свете, она распахнула дверь и снова выбежала.
На этот раз она ударила его по груди ладонями.
– Из всех мужчин, которых я знаю, в тебе есть самые лучшие женские качества, Харрисон. Ты был нужен мне, а тебя не было рядом!
– Гм… «Женские качества». Ну спасибо, – пробормотал он, когда Микаэла, резко развернувшись, снова убежала в дом.
Захлопнув за собой дверь, Микаэла провела дрожащими руками по лицу. Она вела себя по-детски, потеряла контроль над собой, выместила злость на человеке, который явно был измотан чувством вины и жестокостью своих родителей. Но Микаэла была женщиной, и ей хотелось плакать в объятиях Харрисона и самой обнимать его.
Решительный стук в дверь возвестил о том, что Харрисон и не собирался никуда уходить. Он открыл дверь и поймал брошенную в него туфлю.
– Микаэла!
– Почему тебя не было рядом?
Харрисон бросил портфель на ее кушетку, на которой лежало выстиранное белье. Пушистым розовым полотенцем он вытер лицо. Полотенце впитало несколько капель крови, выступивших из-под повязки. Микаэла закрыла глаза, вспомнив, как текла кровь из его пораненной руки, когда он раскапывал последнее пристанище Марии.
– Мне нужно было посмотреть, что у тебя с рукой. Неужели ты не понимаешь?
Харрисон покачал головой, его тело напряглось, словно изготовившись к удару.
– Не понимаю. Я думал, будет лучше, если сейчас я не буду мозолить глаза тебе и твоей семье. Я хочу, чтобы ты знала: ты можешь разорвать наш контракт, когда тебе будет угодно.