Харрисон напряженно улыбнулся, потом дотронулся до своей распухшей губы.
– Дрался. Но не часто. Не думаю, что у тебя под рукой есть пузырь со льдом.
Микаэла поежилась и сделала шаг назад. Она обхватила себя руками, внимательно глядя на сурового крупного мужчину, который стоял перед ней, его губы слишком распухли, чтобы можно было их поцеловать. Но она все равно потянулась к нему и слегка коснулась своими губами его губ.
– Пора положить конец всем этим секретам, Харрисон. Кто ты на самом деле?
– Я всего лишь усталый больной человек. И отчасти это из-за того, что благодаря тебе мне пришлось проделать долгий путь, пешком спускаясь с горы. Что он рассказал тебе о моей матери?
Микаэла попыталась увидеть его лицо, но все поплыло у нее перед глазами.
– Она жива… Харрисон, со мной раньше такого не было, но… я, наверное, сейчас упаду в обморок.
Ноги Микаэлы подогнулись, и Харрисон подхватил ее на руки.
– Нет, ты только посмотри… посмотри, как у меня дрожат руки, – сердито говорила Микаэла тем же вечером, когда Харрисон сидел в горячей ванне в доме ее родителей. Она взяла мягкую мочалку и начала тереть его уши. – Сейчас принесу еще льда для твоего лица. О Боже, посмотри на руки! Не опускай их в воду.
– Вот так уже лучше. Я – мужчина, ты – женщина. Я – хозяин, ты – раба.
Микаэла дернула Харрисона за волосы достаточно сильно, чтобы дать ему понять, что она думает о подобных заявлениях.
– Ни малейшего шанса. Я сейчас вернусь. Не опускай руки в воду.
Оставшись один, Харрисон поставил стакан вина на краешек ванны и откинулся назад. Он не привык, чтобы Микаэла так суетилась из-за него, но после сегодняшних событий это действовало успокаивающе.
Местонахождение его матери без особого труда было установлено с помощью друга, работающего в системе здравоохранения. Все это время Джулия находилась в лечебнице. Харрисон чувствовал себя таким старым и измученным, его путь уже почти завершился.
Вспомнит ли она его? Закончится ли наконец вся эта история?
Он закрыл глаза, испытывая страх перед тем, что могут открыться какие-либо еще новые тайны.
Душистая пена в воде действовала успокаивающе, над ванной поднимался пар, и Харрисону вспомнилась старая колыбельная, та, которую Микаэла обычно пела ему:
«Неж-но и не-спеш-но… утро подкрадется…»
Руки Микаэлы прошлись по его волосам. Большими пальцами она разглаживала складки между бровей.
– Ты собираешься использовать эти натруженные мышцы на всю катушку, не так ли? А потом я должна тебя лечить?
– Не так-то легко произвести на тебя впечатление. Я не в лучшей форме, чтобы объезжать лошадей.