Она устремилась к звонку, жестом указав гостю на диван.
— Благодарю, леди Блам, но сейчас я никак не могу остаться. Я направлялся по неотложному делу, но не мог пройти мимо вашего дома и не узнать о здоровье мисс Виктории. — С участием, взглянув на девушку, он продолжал: — Сегодня утром она выглядит совершенно выздоровевшей и почти такой же восхитительной, как ее красавица-мать.
Леди Блам расцвела от комплимента, а Виктория бросила на Хардвика подозрительный взгляд.
— Вы сама галантность, сэр, но боюсь, что не стою ваших любезных слов, — ответила леди Блам.
— О нет, мадам, — сказал Хардвик, целуя ей руку на прощанье, — это просто позор, что я должен покинуть вас так скоро, но у меня назначена встреча, на которую мне нельзя опоздать. До свидания, леди.
— Виктория, будь добра, проводи лорда Хардвика до дверей.
Леди Блам бросила на свою дочь взгляд, в котором ясно читалось: юная леди, помните о приличиях.
Виктория послушно встала и направилась в прихожую, остро ощущая близость лорда Хардвика.
— Зачем вы пришли, скажите правду? — прошептала она, когда они отошли достаточно далеко, чтобы ее мать не могла их услышать.
— Моя дорогая, еще никогда меня не принимали так негостеприимно. Хорошо еще, что я не обидчивый. Кажется, вы действительно расстроены.
Он похлопал ее по руке и улыбнулся. Хардвик был так близко, что Виктория чувствовала слабый запах его одеколона. Она взяла себя в руки, отвела от него глаза и призналась себе, что он дьявольски красив.
— Вы явились сюда насмехаться надо мною, я знаю, Мне известна ваша репутация!
Она отступила назад, не вполне уверенная, как он отреагирует на ее дерзость.
Хардвик покачал головой и вздохнул.
— Как вы простодушны! Неужели так трудно сообразить, что, если бы я не зашел справиться о вашем здоровье, у ваших родителей могли бы возникнуть подозрения. А последнее, чего мне не хватает в жизни — это гнева отца юной крошки.
— О Господи, я и не подумала об этом.
Глаза Виктории расширились от беспокойства.
— Как вы думаете, кто-нибудь знает о моем визите?
— Френсис точно знает, а она неуправляема и непредсказуема, когда в ярости.
— Господи помилуй! Разве вы с ней не помирились, после того, как ушли с бала?
Брови Хардвика неодобрительно сдвинулись, и в глазах на мгновение сверкнул гнев.
— Честное слово, вы нуждаетесь в порке, юная леди. Моя личная жизнь вас не касается.
— А меня она интересует меньше всего, — огрызнулась Виктория, надменно вскидывая голову (по крайней мере, она надеялась, что выглядит надменно), и открыла дверь.
— Всего доброго, сэр. И пусть наши пути не пересекутся снова.