Во входную дверь громко постучали, и Виктория, бросив расставлять цветы в вазе, прислушалась. Она замерла с розой в руке, напрягая слух, чтобы уловить разговор в холле. Один из голосов из-за гнева или волнения звучал громче обычного, и Виктория распознала в говорящих лорда Хардвика и Фостера. Виктория по привычке сдвинула брови и еще больше навострила уши. Чего ради явился сюда лорд Хардвик в это время дня? Ее дед всегда отдыхал после обеда, и в эти часы редко принимал гостей.
Виктории не пришлось долго ждать ответа. Вскоре она услышала звук приближающихся шагов, и в комнату вошел крайне растерянный Фостер, за которым по пятам следовал Хардвик:
— Прошу прощения, мисс Блам, но лорд Хардвик настаивает на том, чтобы поговорить с вами, хотя я сказал ему, что вас нельзя тревожить.
Виктория не успела и слова вымолвить, как Хардвик отстранил дворецкого и подошел к ней.
— Что означал ваш приезд на мою фабрику вместе с этим… этим проходимцем? — без всяких предисловий спросил он. Его карие глаза буравили ее взглядом, в котором читалось обвинение.
— Мисс Блам, не хотите ли, чтобы я разбудил вашего деда? — предложил Фостер с явной тревогой в голосе.
Виктория с трудом скрыла улыбку. Неужели Фостер действительно думает, что Хардвик способен поднять на нее руку. Он умеет владеть собой. Она покачала головой.
— Не надо, Фостер, со мной будет все в порядке. Можешь отправляться чистить серебро для нашего званого вечера. — Фостер заколебался, и Виктория, чтобы успокоить его, сказала:
— Может быть, лорд Хардвик выпьет со мной чашечку чая? — Она посмотрела на Хардвика, который продолжал стоять подбоченясь и широко расставив ноги, готовый к драке.
— Никакого чая. Нам нужно обсудить более важные вещи, — он подошел ближе.
— В таком случае, это все, Фостер. Виктория подождала, пока за дворецким закрылась дверь, а затем снова обратилась к Хардвику:
— Присядьте и возьмите себя в руки. Что вас беспокоит? Хардвик оставил без внимания ее предложение.
— Я спросил вас, что вы и эта шавка Мейнард делали сегодня утром на моей фабрике?
Набрав полную грудь воздуха, и вздернув подбородок, Виктория ответила, стараясь сохранять спокойствие.
— Мы хотели посмотреть, как работает ваша фабрика. — То есть?
— Это значит, что я хотела узнать, не заставляете ли вы женщин и детей работать по 12 — 14 часов в день в тесноте и духоте! — Ну, вот она сказала это и теперь со страхом наблюдала за выражением его лица, которое стало еще более разъяренным.
— Так вы на самом деле думаете, что я мог бы калечить маленьких детей и заставлять рабочих, мужчин или женщин, трудиться в невыносимых условиях?