— Да, они бы предпочли сделать именно это, — согласилась девушка. — Но если вы будете справедливы с ними, то со временем саксы сослужат вам добрую службу.
Рыцарь усмехнулся:
— Вы такая же мечтательница, как и Кристоф. Людям Эдвина нельзя доверять.
— Вы не можете этого знать.
— Представьте, я знаю, как и то, что пора кончать глупый спор. Не мешало бы поспать. Где еда? Почему не приносят? — рыцарь нахмурился.
Райна хотела бы продолжать начатый разговор. Об этом говорил ее взгляд: ведь речь идет о самом насущном. Но не решилась и только вздохнула:
— Меня в башню вернут? Так?
Максен и сам еще не знал, как с ней быть:
— Погодите!
Девушка изумленно подняла брови:
— Почему не сейчас?
— Я еще не закончил с вами!
Райна отвернулась, сердце у нее в груди забилось. Пендери касался ее, ласкал, целовал, и в ней проснулась женщина. Неужели он думал взять ее силой? Но как об этом спросишь? Можно ведь попасть в смешное положение! Впрочем, что церемониться с рабыней. Норманн, конечно, намеревался взять то, что не досталось еще ни одному мужчине. Да что стоит эта девственность? Ведь если суждено сбыться проклятию Томаса, то она никогда не выйдет замуж. Но дети? А вдруг сын у нее появится? Скажем, незаконнорожденный отпрыск Максена?
Приход сэра Гая и Лусиллы, несущей поднос с едой, прервал ее мрачные размышления. Сев на стул, она смотрела, как сэр Гай подошел к постели и сказал:
— Вы поправились?
— И голоден, — добавил Пендери-старший, не отрывая глаз от подноса с аппетитно выглядевшими яствами. Он с лукавой улыбкой взглянул на Гая:
— Досталось тебе? А? — и указал на синяк на подбородке.
Рыцарь потер подбородок:
— Вам не понравилось, когда вас приподнимали.
Максен понял намек, поморщился и взглянул на Райну. Девушка тоже поняла, о чем идет речь, прочитав это в его глазах, но истолковала по-своему. Что-то будет сегодня ночью? Может, он подождет до полного выздоровления? Господи, пусть подождет. Ей еще трудно смириться с мыслью, что тело ее принадлежит ему, что все равно когда-нибудь Максен навалится на нее, как Томас на Сету. Она однажды застала их в таком виде. А может быть лучше, если он не станет ждать и овладеет ею? Тогда все будет позади…
— Райна…
Она смущенно улыбнулась Лусилле:
— Да?
— Я принесла тебе поесть.
— Я не голодна.
— Тогда я поставлю поднос на стол.
Подтянув ноги к груди, саксонка содрогнулась от лязга цепи. Как ненавидела она это железо, которым приковал ее к себе Максен! Цепи рабства! Как проклинала она эти два года, прожитые в ненавистном замке!.. Занятая своими мыслями она не слушала разговор сэра Гая и тех, кто пришел следом за ним…