— Ногу? — переспросил старик, слегка озадаченный потоком обрушившихся на него слов.
— Да, черт побери, — раздраженно бросил Эймиас. — Правую переднюю.
Старик нагнулся и прошелся ладонью по ноге лошади. Эймиас отступил на шаг и со скучающим видом огляделся. Но его взгляд заинтересованно блеснул, скользнув по окнам второго этажа.
— Я ничего не вижу, месье, — сказал старик.
— Смотрите лучше, — велел Эймиас. — Отведите ее в конюшню. Прокатитесь на ней, может, тогда увидите.
Старик коснулся полей шляпы и повел лошадь прочь. Эймиас лениво последовал за ним.
Стоя перед конюшней, он нетерпеливо постукивал рукояткой хлыста по своему бедру, пока юный конюх совершал круг по подъездной аллее, но его взгляд был устремлен не на лошадь, а на дом.
— Месье, — окликнул его старик из полумрака конюшни. Эймиас заглянул внутрь и увидел молоденькую горничную, которая стояла рядом со стариком, взволнованно глядя на Эймиаса.
Эймиас вошел в конюшню. Девушка присела.
— Мари говорит, что ей велели передать вам записку. Но об этом никто не должен знать.
— Я никому не скажу, — пообещал Эймиас. Девушка медлила, колеблясь.
— Клянусь честью, — сказал Эймиас, прижав руку груди.
Мари взглянула на старика, тот кивнул, и она вручила Эймиасу смятый клочок бумаги. Эймиас прочитал записку, его глаза опасно блеснули, а лицо приняло жесткое выражение.
— Так я и думал, — буркнул он себе под нос.
— Maintenant je comprends, — шепнула Мари старику, бросив взгляд на Эймиаса. — Pour un camarade si joli, j'essayerais de me jeter hors d'une fenetre aussi bien[7].
— Она говорит, что ее хозяйка будет рада, — поспешно сказал старик, когда Эймиас взглянул на него.
Эймиас улыбнулся девушке.
— Я рад, что ты не позволила своей хозяйке выброситься из окна. И благодарю за комплимент. Никто еще не называл меня красавчиком. Mersi du compliment, je le prisera, — перевел он, отвесив ей поклон. — Personne ne m'a avant jamais appele joli.
Девушка вспыхнула и присела.
Эймиас посерьезнел и повернулся к старику:
— Как я понимаю, вы не собираетесь выдавать эту девушку.
— Как я могу? Мари молода и глупа, но она моя единственная внучка. Печально, что ей приходится прислуживать в чужом доме. Но, по крайней мере, она жива. Это уже что-то. Когда-то у меня был титул и состояние. Я получил неплохое образование в отличие от этого бедного ребенка. Впрочем, это не принесло мне добра. Революция, — печально сказал он, — перевернула наши жизни, месье. Мы съели не только лошадей, но и собственное будущее. Нет, я никогда не предам ее.
Эймиас на мгновение задумался, затем кивнул.