Он испугался неистовства ее клятвы.
– Не смей так легко говорить об убийстве, – прервал он ее.
– Но почему, если они так просто распоряжаются чужой жизнью? Они не заслуживают, чтобы…
– Нет, нет! Это ужасно… Убийство само по себе страшная вещь. Но если ты хоть однажды подумаешь, что имеешь право решать, что кто-то заслуживает жизни или смерти… не думай, что это так просто. Человек не имеет права рассуждать об этом. И если он берет на себя смелость судить, это разрушает его душу. – Джонатан не сдержал стона муки. – Это то, что они… он сделал со мной.
Он вынудил меня присвоить себе право осудить его на смерть… и это камнем лежит на моем сердце, но я ничего не могу поделать.
– Он здесь, в Англии?
– Нет, в Нидерландах.
– Тогда тебе придется вернуться, – сделала она печальный вывод.
Джонатан почувствовал, что Маргарет поняла его и позволяет ему идти выполнять свое преступное решение, тем самым снова принося ему в жертву свою чистую натуру, хотя он этого и не заслуживал.
– Пора идти, – сдержанно сказал он, чтобы положить конец тяжелому разговору. – Твои подруги беспокоятся.
В смятении Маргарет позволила Джонатану проводить себя до лестницы. Поднявшись на несколько ступенек, она оглянулась. Лицо Джонатана скрывала тень, она отчетливо видела только его сильную высокую фигуру. Может ли она принять его помощь, не теряя своей независимости? Все-таки он, наверное, прав, не все ей по силам.
Маргарет спустилась на две ступеньки, быстро наклонилась и поцеловала его в щеку.
– Спасибо, мой друг, – прошептала она. – От всего сердца благодарю тебя за помощь.
Его лицо смягчилось: впервые она искренне благодарила его.
– Если хочешь, приходи завтра посмотреть, как я плету кружево. Это то, что я делаю хорошо.
С этими словами она повернулась и побежала наверх.
В Уайтхолле уже пробило десять, а Елизавета все расхаживала в ожидании по кабинету, сцепив руки за спиной. Свечи почти догорели, когда раздался стук в дверь.
– Входите, – отрывисто бросила она. – Добрый вечер, сэр Призрак.
Королева сама придумала это прозвище министру тайного государственного совета Вильяму Сесилу, стареющему барону Баргли, вошедшему тяжелой походкой.
– У меня для вас много новостей, которые не могут ждать до завтра. Я намерена взять новую фрейлину. Вы сможете ее увидеть в конце недели.
– Вместо леди Сент-Джон? Как вам удалось так быстро решиться, не успев изучить новую леди?
Он слегка пожал тонкую руку королевы дружеским жестом и уселся на стул, который она ему указала.
Елизавета благосклонно улыбнулась своему старому советнику. Она сделала бароном этого простолюдина за его неподкупную верность и услуги в то время, когда подвергалась гонениям и была заключена в тюрьму по приказу королевы Марии. Разумеется, это вызывало зависть многих придворных, и Елизавете доставляло искреннее удовлетворение лишний раз подчеркнуть в присутствии высокородных бездельников, что она вознаграждает своих слуг за преданность, а не за принадлежность к знати.