Несмотря на все его успехи, находились люди, которые знали, чем занимается Уайльд, и не хотели иметь с ним дела. Сэр Оуэн Нетлтон был именно таким джентльменом. Он обратился ко мне с просьбой всего лишь за два дня до моего знакомства с мистером Бальфуром. Сэр Оуэн был обаятельным человеком, и я моментально проникся к нему симпатией. Он появился у меня в приемной, гордый и веселый, слегка полноватый и слегка навеселе. Некоторые стеснялись приходить ко мне из-за района, в котором я жил. Возможно, потому что Ковент-Гарден был далеко не фешенебельным местом. Или же они не хотели, чтобы видели, как они входят в дом, где живет еврей. Сэр Оуэн никоим образом не скрывал своего визита. Оставив свою видную карету — золото, бирюза и фамильный герб — прямо напротив дома миссис Гаррисон, он смело вошел в дом, готовый назвать свое имя любому, кому потребуется.
Лет ему было около сорока, но его платье и расположение духа делали его моложе как минимум лет на десять. Он был воплощением ярких цветов, серебряного шитья и тонкой вышивки, а его веселое лицо казалось еще шире и румянее из-за огромного белоснежного парика до плеч. Удобно устроившись на стуле перед моим столом, он пересказал все городские сплетни и выпил почти всю бутылку мадеры, прежде чем хотя бы намеком дал понять, что пришел ко мне по делу. Наконец он поставил стакан и подошел к окну, перед которым располагался мой стол, и внимательно осмотрел улицу. Он стоял так близко, что у меня закружилась голова от аромата его духов, которыми он щедро пользовался.
— Прекрасный воскресный день для октября, не правда ли? Прекрасный воскресный день.
— Прекрасный день, — согласился я, сгорая от нетерпения, когда же сэр Оуэн приступит к делу.
— День так прекрасен, — объяснил он, — что я не могу посвятить в суть моего дела в помещении. Полагаю, нам нужен свежий воздух, мистер Уивер, и солнце. Давайте сделаем кружок по Сент-Джеймскому парку.
Я ничего не имел против, и мы спустились вниз, представ перед любопытными взорами моей домовладелицы и трех ее подруг, таких же, как она, дородных и едких, коротавших время за игрой в пикет по маленькой. Миссис Гаррисон открыла от изумления рот, увидев, как мы с сэром Оуэном садимся в его богатый экипаж.
Я прожил в Лондоне почти всю свою жизнь и сотни раз видел, как погожим воскресным днем в Сент-Джеймском парке прогуливается публика, но из-за социального отчуждения, которое сопровождает еврея скромного достатка, я даже не помышлял, что когда-нибудьбуду принимать в этом участие. Но вот я прогуливался по парку в сопровождении баронета, наслаждаясь солнечными лучами, ласкавшими мое лицо, среди модно одетых дам и джентльменов. Я льстил себе, что не потерял голову от живописности картины, но наблюдать за всеми этими поклонами и ухаживаниями, демонстрацией последних стилей камзолов и причесок, париков и лент, шелков и кринолинов было крайне увлекательно. Думаю, сэр Оуэн был идеальным человеком для введения меня в этот мир, так как был знаком с доброй половиной дам и джентльменов. Он раздавал поклоны направо и налево, и с ним тоже раскланивались, но его знакомые не были столь многочисленными, чтобы нельзя было сделать и шага. Итак, мы прогуливались в окружении бомонда под ласковыми солнечными лучами уходйщего лета, и сэр Оуэн поведал мне о своих проблемах.