— Однако при сэре Оуэне были обнаружены бумаги, неопровержимо свидетельствующие о том, что именно он был Мартином Рочестером. Среди них был даже черновик письма к одному из директоров «Компании южных морей». — Адельман протянул мне несколько сложенный страниц.
Я развернул страницы, исписанные неразборчивым почерком, и быстро их просмотрел. Похоже, что Адельман не врал мне. «Теперь у меня одно желание — это позволить Компании осуществить ее план, — говорилось в письме. — В обмен на тридцать тысяч фунтов я покину этот остров навсегда и никому не расскажу о том, что здесь произошло».
Я вернул письмо.
— Почерк похож на руку сэра Оуэна, насколько я могу судить, — сказал я. — Значит, речь действительно идет о подделке.
— Теперь можете успокоиться. Человек, убивший вашего отца, наказан.
Я покачал головой:
— Как к вам попало это письмо?
— Мы не могли позволить себе рисковать.
— Понимаю, — сухо сказал я.
— Я полагаю, вы не думаете, что его убила «Компания южных морей», — сказал Адельман с широкой улыбкой. Он хотел убедиться, что у меня не осталось никакой неясности. Однако на моем лице отразилось смятение, вызванное скорее моральными соображениями, чем фактами. — Уивер, — сказал он в ответ на это, — я думал, вы будете рады, что правосудие свершилось.
У меня в животе замутило. Я должен был понять, что это неприятное дело завершилось, но никак не мог поверить.
— Хотелось бы верить, — тихо сказал я. — Насколько я понимаю, сэр, вы по-прежнему намерены отрицать свою причастность к нападению на него?
Лицо Адельмапа покраснело.
— Не стану вам лгать, мистер Уивор. Мы принимали меры, которые считали неприятными, поскольку верили, что от них зависит благополучие нации. Когда «Компания южных морей» получит разрешение парламента начать свой проект по снижению национального долга, уверяю, на всей территории королевства будут аплодировать нашей изобретательности в помощи нации и нашим инвесторам.
— И вам самим, я уверен. Он улыбнулся:
— Мы слуги народа, но собственное обогащение для нас также важно. А если можно сделать и то и другое, не вижу препятствующих тому причин. В любом случае острая необходимость вынудила нас поступать так, как нам менее всего хотелось. Мы сожалеем по поводу нападения на вас на улице и на маскараде у Хайдеггера. Уверяю, мы не хотели причинить вам вреда. Нашей целью было лишь убедить вас, что дальнейшее расследование этого неприятного дела будет стоить вам слишком дорого. Теперь я вижу, что эти нападения лишь подхлестнули вас. В свое оправдание могу сказать, что я выступал против насильственных мер в ваш адрес, но я не имею решающего голоса в Компании.