На объекте восемнадцать нет раствора. И от мужа уходит жена. Ей, жене, надоело ждать, когда муж получит квартиру, и она уходит к более пробойному и ловкому человеку, у которого уже есть квартира. На объекте восемнадцать нет раствора. И молоденькая актриса льет слезы – ей негде жить и репетировать свою новую роль… На объекте восемнадцать нет раствора. И бежит из города молодой специалист…
Очень много событий может последовать вслед за тем фактом, что на объекте восемнадцать нет раствора. Думая об этом, Егор Ильич усмехается про себя – как ловко все друг за друга цепляется! Раствор за Лорку, Лорка за раствор, Егор Ильич за Лорку. Диалектика – так и этак, этак и так… «Вот я какой, марксистски подкованный!» – весело думает Егор Ильич и протягивает руку к телефону.
– Никаких звонков! – предупреждает прораб Власов, загораживая телефон так страстно, как мать любимое дитя. – Не позволю.
– Нет, позволишь! – говорит Егор Ильич и жестко прищуривается. – Видишь ли, прораб Власов, у тебя есть время ждать – тебе двадцать три. А мне шестьдесят восемь – у меня нет времени.
– Не позволю!
Но Егор Ильич уже снимает руку прораба с телефона, глядя прямо ему в лицо, поднимает трубку. Однако номер он набирает не сразу: прежде чем набрать номер телефона директора комбината подсобных предприятий Афонина, Егору Ильичу надо морально подготовиться к разговору с ним.
Это не просто – разговаривать по телефону с директором комбината Афониным! Для этого следует вытравить из себя на несколько минут все хорошее и честное, забыть, что на земле есть солнце, голубое небо, зеленая трава, ревнивый и милый прораб Власов, умелые руки Лорки Пшеницына и ветка цветущей черемухи возле маленького домика на окраине города. Когда разговариваешь с директором Афониным, нужно думать о том, что жизнь плоха, в ней еще много подлецов, пролаз и жуликов, вместо солнца висят грязные тучи, а вместо зеленой травы – сухая, черствая земля.
– Пусти-ка меня на твое место, прораб Власов! – просит Егор Ильич. Он занимает место прораба, откидывается на спинку стула, вытягивает ноги и делает такое лицо, словно проглотил горькую пилюлю. Глаза у него становятся пустыми. Набрав номер и услышав голос Афонина, Егор Ильич густо кашляет.
– Афонин слушает! – громко произносит трубка.
– Здравствуй, здравствуй, Афонин! – чужим голосом говорит Егор Ильич. – Сузун на проводе! Сузун, говорю, на проводе…
После этого Егор Ильич, усмехнувшись, кладет трубку на стол, хотя в ней бьется и тревожится голос Афонина. Егор Ильич это делает для того, чтобы помучить Афонина, наполнить его заячье сердце страхом, а глаза сделать тревожными. Пусть посидит с трубкой в руках, пусть обольется потом. Когда проходит достаточно времени, Егор Ильич снова берет трубку.