Поднеся ледяную руку Энджелин ко рту, Руарк осторожно поцеловал каждый пальчик. Затем он наклонил голову, и его горячие губы прижались к ее холодным губам, снова разжигая неистовый огонь желания, которое ему уже однажды удалось пробудить в ней. И пока ее тело предательски трепетало в его объятиях, мысли вели лихорадочную, но, увы, бесполезную борьбу. Честь и достоинство, эти веками существовавшие добродетели, были слишком слабым оружием против напористости его рта и рук. Желание снова ощутить на губах его поцелуи, почувствовать прикосновение его горячих ладоней к своему телу оказалось сильнее тех аргументов, которыми Энджелин пыталась сама себя убедить. Руарк вдохнул в нее жизнь, разжег в ней пламя страсти. Он нужен ей!
Гордость и самоуважение… Они — лишь эфемерная замена жара его прикосновений и огня его поцелуев.
Вплоть до сего момента вся жизнь Энджелин была сплошной борьбой за существование. А сейчас — она это точно чувствовала — существование обретало для нее смысл лишь в объятиях Руарка. Она устала бороться, устала от постоянного самоотречения. Ей нужен этот мужчина и все те удовольствия, которые он может ей дать.
Она любит Руарка Стюарта. И к черту гордость и самоуважение! И все же, когда Энджелин обвила руками шею Руарка и подставила ему губы для поцелуя, слезы струились у нее по щекам…
Только когда Руарк возвратился к себе в комнату, Энджелин смогла, наконец, дать волю слезам. Вдоволь наплакавшись, она уснула и проснулась лишь через несколько часов, почувствовав прикосновение прохладной руки Майры к своему лбу.
— Мне жаль будить вас, дорогая, но вы проспали все утро. Вот я и испугалась: а вдруг моя милочка снова заболела?
Внимательно взглянув на Энджелин, Майра заметила и ее припухшие глаза, и печальное выражение лица.
— Лихорадки у вас как будто бы нет, мисс, но выглядите вы сегодня не блестяще. Оставайтесь-ка в постели, а я пока приготовлю вам чашечку горячего чая. От него вы сразу почувствуете себя лучше, я уверена!
— Со мной все в порядке, Майра. Я чувствую себя хорошо, — возразила Энджелин и поспешно выбралась из постели.
Майра как завороженная продолжала смотреть на простыни, с которых только что встала Энджелин. Та тоже обернулась и поняла, что так заинтриговало горничную. На простыне виднелись пятна — красноречивое свидетельство того, что происходило здесь прошлой ночью. Энджелин, запинаясь, попыталась что-то объяснить, но тут же сбилась и бессильно опустилась на кровать. Не в силах сдержать слезы, девушка закрыла лицо ладонями и горько зарыдала. Сев рядом с ней, Майра обняла ее и попыталась утешить.