Элизабет обняла мужа за шею и ответила на поцелуй. А Роберт целовал и целовал ее. Но вода уже остывала, а молодые тела горели огнем страсти. Возбуждение Роберта все росло, он ощущал горячее дыхание Элизабет. Он встал, вылез из лохани. Элизабет обнимала мужа. Она была в таком восторженно-возбужденном состоянии, что едва заметила, как Роберт вытер ее и отнес на кровать.
Несколько минут они лежали без движения, в темноте слышалось лишь их прерывистое дыхание. Наконец Роберт приподнялся и внимательно посмотрел в лицо жены. Глаза ее были закрыты, она полностью отдалась чувствам, бушевавшим в ее теле.
Роберт тоже пытался разобраться в своих чувствах. Почему эта женщина обладает над ним такой властью, почему она вызывает в нем такое всепоглощающее желание? Стоило ему почувствовать ее нежное тело в своих объятиях, и весь его гнев бесследно исчез.
Роберт вспомнил происшествие с Кокитто, вспомнил, что он почувствовал, когда ирландец посягнул на Элизабет, – ведь его собственные ответные действия были продиктованы не рыцарскими побуждениями, а просто-напросто ревностью собственника. Конечно, оскорбление, нанесенное Элизабет, было серьезным и требовало извинений, но, безусловно, оно не стоило того, чтобы за него расплачиваться жизнью. И в то же время, видя Элизабет в руках Кокитто, Роберт знал, что готов убить этого ирландца, того самого человека, с которым не раз шел в бой бок о бок. Знал он также, что и сам может погибнуть в схватке с этим великаном.
За всю его жизнь ни одна из женщин не имела над ним такой власти. И теперь Роберта раздирали самые противоречивые чувства. Он с каким-то благоговейным страхом ощущал, что и он, и это восхитительное создание являются частями одного целого; что в этой внезапно возникшей зависимости оба они черпают силы. И в то же время Керкленд страдал от мысли, что эта зависимость делает его самого уязвимым, что его сила оказалась во власти слабой женщины.
Роберт протянул руку и отвел прядь волос с лица Элизабет. Почувствовав его прикосновение, та открыла глаза, и несколько мгновений они не отрываясь смотрели друг на друга, не в силах скрыть свою любовь. Его рука, которая в бою держала тяжелый клей-мор и разила врагов, теперь нежно гладила ее лицо.
– Почему вы так поступили, Бет? Как могли вы покинуть меня?
Его хрипловатый голос дрожал от боли. В глазах Элизабет появились слезы, но она попыталась взять себя в руки.
– Вы были мне нужны, Роберт. Где вы находились, когда были мне так нужны? В тот день, когда я потеряла наше дитя, когда погиб Тимз...