Бет трудно было представить, что этот военачальник – тот же самый человек, который ночью держал ее в объятиях. Несмотря на свою неопытность, Бет поняла, что Роберт – нежный и внимательный любовник, а ведь он мог овладеть ею любым способом, какой только пришел бы ему в голову. Неужели мнение, которое она о нем составила, ошибочно? Пожав плечами, Элизабет затрясла головой и проговорила предостерегающим голосом, обращаясь к себе самой:
– Очень даже смешно и глупо с твоей стороны, Бет, допускать такие приятные мысли. Этот человек просто-напросто играл с тобой в игру, в которую умеет играть мастерски. И ты в этой игре – обыкновенная пешка!
И уголки ее губ тронула чарующая улыбка, всегда помогавшая ей добиться своего.
– Берегись, Хайлендский лев, ибо ты можешь неожиданно обнаружить, что тебе поставили мат!
Элизабет надела простое рыжее шерстяное платье с широкими рукавами, доходящими до локтей, выбрала ленту подходящего цвета, зачесала волосы назад. Одетая таким образом, Бет влетела в комнату графа Керквуда.
Он обрадовался, увидев ее.
– Что за милый эльф прилетел ко мне? Улыбнувшись, Элизабет чмокнула старика в щеку. Как ни странно, но она не держала зла на этого человека, хотя именно он заставил ее выйти замуж за Роберта Керкленда.
– Вы выглядите очаровательно, дорогая, и слишком молодо, чтобы быть замужней женщиной, уже познавшей брачные радости, – пошутил он.
Элизабет вспыхнула, и от этого сияние радости, исходившее от нее, стало еще ярче.
– Вы, Керкленды, слишком прямолинейны, – с упреком заметила она. – Я, например, просто боюсь теперь смотреть в глаза Дэвиду.
Впервые за эти дни изможденный человек на кровати забился не в приступе кашля, а в приступе смеха, представив, как младший сын будет подшучивать над молодыми супругами. Но старик быстро устал.
– Вот, даже смех теперь утомляет меня. Придется мне отдохнуть. Возвращайтесь скорее, – попросил он.
– Конечно, отец, – ласково успокоила графа Элизабет.
Элизабет только что расправилась с горячей овсянкой, когда в столовую рука об руку вошли Дэвид и Анна. Она смотрела на них, и по лицу ее ничего нельзя было прочитать.
– Готова поклясться, что вас уже водой не разольешь. Я никогда не вижу вас порознь.
Дэвид подмигнул Анне.
– Ага, стыдливая новобрачная уже встала. Скажите, Анна, можно ли по ее виду понять, насколько приятно она провела эту ночь? Бедняжка Анна была вне себя от отчаяния, она боялась, что мой негодяй братец будет с вами плохо обращаться; я же поутру самым внимательным образом осмотрел его, но ран, оставленных кинжалом, не обнаружил.