Он подумал, что именно эта черта его и заинтересовала в ней в первую очередь. Настолько заинтересовала, что, выйдя из особняка отца, он чуть было не отправился обратно в «Белый лебедь», чтобы, несмотря на все условности, провести ночь в своей постели — вместе с ней. При одной мысли об этом кровь быстрее побежала по его жилам. Ему хотелось прижать ее к себе, обхватить ее округлые ягодицы, крепко стиснуть и одновременно смотреть в ее карие глаза с зелеными крапинками, наблюдая, как они темнеют от нахлынувшего желания.
Молча выругавшись, он обуздал свои мысли.
Он так и не осмелился переступить порог ее дома. Он не хотел, чтобы Софи Уэнтуорт разослала сообщения во все городские газеты о том, что он силой захватил принадлежащий ей дом. А что, если она и ту статью написала сама — чтобы вызвать хоть на грамм больше интереса к себе, хотя и так о ней говорили во всех светских салонах после заметки в «Сенчури»?
Очевидно, эту особу не волновало общее мнение, что имя женщины должно появиться в печати только два раза в жизни: в первый раз, когда она выходит замуж, и второй — когда она умирает. А скандал ему совершенно не нужен.
Грейсон покачал головой. В семействе Хоторн за последнее время и так было слишком много скандалов. Его средний брат, Мэтью, стал участником одного из тех скандалов, которые потрясают порядочных бостонцев до глубины души. Все жители Новой Англии каждое утро открывали ежедневную газету, чтобы следить за тем, как развиваются события. Теперь Мэтью был женат на прехорошенькой женщине, которая совершенно изменила его жизнь. Вся семья полюбили Финнею. Даже Брэдфорд неохотно признал, что она подходит его среднему сыну. Но так было не всегда.
Младший брат, Лукас, ни разу не оказался замешан в скандале. Будучи единственным владельцем джентльменского клуба «Найтингейлз гейт», он жил холостяком.
Грейсону не хотелось подбрасывать дров в семейный костер. Он знал, что его отец мечтает о том, чтобы он женился на Софи. Соединение, двух старинных знатных семей поднимет их престиж в бостонском обществе. Это был один из немногих случаев, когда намерения Грейсона совпадали с бесконечными интригами и планами его отца, касающимися семьи Хоторн. Во всяком случае, они совпадали до вчерашнего вечера. Теперь он не был в этом так уверен.
— Мне хотелось бы знать, чем ты занимался последние три месяца, — требовательно произнес Брэдфорд Хоторн, отрывая Грейсона от его размышлений. — Я думал, что контракты уже подписаны. А теперь ты стоишь тут и говоришь, что еще ничего не решено. Я хочу знать: что происходит?