Дамы нежно целовали друг друга, прежде чем войти в беседку. Ноги Лили подкашивались от волнения. За исключением Эдит Мэйхью, никого из своих бывших подруг она не видела долгих десять лет. А что, если Морган был прав? Эта мысль заставила ее похолодеть от ужаса. Нет-нет, попыталась успокоить себя она, если они не хотели ее видеть, то не стали бы присылать приглашение.
– Мадам?
Лили вздрогнула от неожиданности и взглянула на слугу в ливрее, который смущенно переминался с ноги на ногу.
– Вам нехорошо? – спросил он.
Да, чуть не ответила девушка. Но она не будет вести себя как трусиха. Она не станет больше прятаться.
– Нет, все в порядке. Пойдемте.
После того как объявили о ее прибытии, шум голосов на мгновение стих. Лили стояла не шелохнувшись, ее растянутые в улыбке губы словно сковал ледяной холод. Целое море женских глаз. И все они с любопытством смотрят на нее. Лили все еще надеялась, что вот-вот кто-нибудь улыбнется и тепло поприветствует ее. Однако проходили секунда за секундой, но никто из дам так и не улыбнулся и не сказал ей ни слова.
Внезапно по беседке волной пронесся гул, словно все представительницы высшего света Нью-Йорка, собравшиеся здесь, заговорили одновременно.
– Не могу поверить, что это она! – услышала Лили голос одной из дам.
– А я не могу поверить, что у нее хватило смелости прийти сюда! – поддержала ее другая.
– Ни одна порядочная женщина на это не решилась бы, – вынесла вердикт третья.
Ощутив внезапную слабость, Лили со всей определенностью поняла: Морган был прав. Как же она наивна, если надеялась на их прощение! Только слепец не заметил бы гневно приподнятых бровей, скривившихся от презрения губ и полных осуждения взглядов. И все эти возмущенные женщины смотрели на нее!
С губ Лили чуть не сорвался крик боли, она едва не повернулась на каблуках и не бросилась что было сил прочь, подальше отсюда. Но она слишком долго пробыла Пурпурной Лили, чтобы сдаться так легко.
Усилием воли девушка подавила в себе неуверенность и разочарование. Как прошлым вечером, когда хотела поразить Моргана, так и теперь она решила предстать перед этими чопорными представительницами городской знати такой, какой они ее считали. Она будет вести себя именно так, как от нее ожидают. И ей совсем нетрудно будет это делать – за десять лет она успела войти в роль.
– Эдит! – громко воскликнула Лили, обращаясь к хозяйке, и вызывающе рассмеялась. – Моя дорогая девочка!
Несколько дам обернулись и изумленно посмотрели на Эдит Мэйхью, словно обвиняя ее в предательстве. Та мгновенно залилась нервным румянцем.