После своей гневной тирады Жожо, подобно вихрю, вылетел из кухни. Лицо его по-прежнему пылало от гнева. На какое-то мгновение Роберт, обычно старавшийся держаться, как взрослый, вдруг превратился в двенадцатилетнего мальчика, в ребенка, которым, собственно, и был. У Моргана все сжалось внутри, когда он неожиданно понял, что, по сути, дети Клода Блэкмора отчаянно барахтаются в бушующем море жизни и их единственная надежда выплыть – это Лили. И Роберт, несмотря на всю свою браваду, конечно, нуждался в том, чтобы о нем кто-то заботился, и не хотел раньше времени становиться взрослым.
«Как же я не подумал об этом раньше? – тревожно спросил себя Морган. – Конечно, Роберт мечтает о том, чтобы грязные слухи о Лили оказались ложью, потому что Лили – это все, что осталось у него и его сестер. Она их единственная надежда. И они совсем не хотят, чтобы Лили их покидала. Они лишь желают, чтобы она доказала им – все не так, как говорят люди».
Совсем как сам Морган. Он ведь тоже хотел получить от Лили доказательства ее невиновности.
Однако то, как эта женщина вела себя в течение последних недель, только укрепило его уверенность в справедливости слухов. Пурпурная Лили подтвердила, что это имя подходит ей как нельзя более кстати.
Но почему тогда у него так тяжело на душе?
Повинуясь внезапному порыву, Морган вышел из кухни и, перепрыгивая через три ступеньки, стремительно поднялся в холл. Он хотел немедленно отыскать Лили. Однако ему не пришлось ходить ради этого слишком далеко.
Лили, словно окаменев, неподвижно стояла у дверей гостиной. Было заметно, что все ее тело страшно напряжено.
Морган подошел к девушке сзади и остановился. Их разделяло всего несколько дюймов, но она его не заметила. Он понял, что Лили, погруженная в свои невеселые мысли, не уловила звука его шагов. Моргану отчаянно хотелось поговорить с ней, услышать ее голос. Ему было просто необходимо, чтобы она наконец объяснила все. Морган уже был готов обратиться к Лили, но в этот момент до него донеслись детские голоса, и он словно онемел от удивления.
– Ох, Пенни, дорогая, – говорила Пенелопа, подражая Лили, – я сожгла сковородку. Ну что теперь делать? Ах, знаю, я просто ее выброшу.
– Перестань, Пенелопа! Это нехорошо, – с упреком произнесла Кэсси. В голосе девочки звучали одновременно возмущение и отчаяние.
Ее старшая сестра лишь рассмеялась в ответ.
– Перестать? Боже мой, почему? – спросила она патетическим тоном. – Я ведь самое легкомысленное создание на свете, – добавила девочка.
Теперь Морган смог ее увидеть – Пенелопа вошла в холл. Она всплескивала руками, совсем как ее тетя, и на удивление точно копировала походку Лили. Но в этой имитации не было ни грана симпатии. Девочка явно насмехалась над Лили. С бездумной жестокостью, свойственной некоторым детям. И с ненавистью.