– Мне кажется, я должен перевоспитать тебя и изменить твое мнение обо мне, – изрек он с напускной серьезностью, усаживаясь и застегивая ремень, – и доказать, что на самом деле я необыкновенно душевный, глубоко искренний, невероятно чуткий человек.
Мишель старалась не расхохотаться, но все-таки не удержалась, прыснула, и у нее вырвались слова:
– О, Тайлер, Тайлер! Поистине, ты классный!
Она все еще продолжала смеяться, когда Тайлер повернул ключ зажигания и с выражением притворной обиды на лице тронулся с места.
Мишель хохотала почти всю дорогу, но когда они подъехали к церкви, нервы ее сжались в комок. К счастью, невеста задерживалась, но длинная череда гостей уже теснилась у входа, и Мишель почувствовала на себе пристальные взгляды.
Она крепко держалась за руку Тайлера, пока они шагали по центральному проходу церкви и искали свободное место.
Все женщины провожали Тайлера взглядом, когда он проходил мимо, что было неудивительно. Мишель, однако, тоже получила несколько знойных взоров претенциозно одетых молодых повес, ни один из которых, она это знала, не был приглашен со стороны жениха.
Возможно, большинство присутствующих были со стороны невесты. Она, судя по всему, имела обширные деловые и общественные связи. У Кевина не было близких родственников. А если бы и были, вряд ли бы он их пригласил.
Мишель была благодарна его матери за то, что около двух лет назад она исчезла с их горизонта. Кевин вряд ли позвал бы ее на свадьбу, так же как и то жалкое испорченное существо мужского пола, которое, не вступая в брак с его матерью, дало Кевину жизнь. Он никогда не мог простить матери своего незаконнорожденного происхождения. С некоторых пор она осознала свою непомерную вину перед сыном и переехала в отдаленный западный пригород, сняв квартиру в одном из доходных домов.
Когда-то Мишель очень сильно переживала за Кевина, слушая жалостные истории о его детстве. Сейчас же у нее промелькнула мысль: а может быть, он просто неблагодарный негодяй?
Слава богу, Кевина в церкви еще не было. А Мишель уже пришла, хотя она этого и не очень хотела. Но было слишком поздно.
Послышались звуки органа, и появился священник. За ним следовали Кевин и еще двое мужчин, все – в строгих черных костюмах. Мишель не могла отвести взгляд от человека, которого любила все эти годы, и старалась хотя бы сейчас смотреть на него непредвзято без прежних глупых надежд и желаний.
Признаться, выглядел он изысканно. И вполне привлекательно. Но его привлекательность, казалось, была мимолетна, мягкое лицо и очертания фигуры говорили об отсутствии крепкого стержня, который сохраняет физическую форму человека в среднем и пожилом возрасте.