Кроме монахини, которая что-то вышивала, сидя под окошком дома, располагавшего как раз под самой стеной — в общем, обычная для города картинка, — никого!
И Светловой стало как-то уж совсем не по себе. А не погорячилась ли она, так уверенно посчитав, что рука была именно человеческой! Конечно, непонятно, куда тот, кто ее толкнул, исчез…
Но и другой вопрос был не менее актуален: а откуда он появился? И вообще, «он», «она» или «оно» это было? Вот что не давало теперь покоя Светловой.
Ведь она прекрасно помнила, что крепостная стена, насколько хватало взгляда, была пустой накануне того, не самого удачного в ее жизни мгновения, когда она решила заглянуть в морскую бездну.
Между тем на стене уже появились первые посетители. Какие-то немецкие супружеские парочки, свеженькие после завтрака с обильным «шведским столом» и утреннего купания, с любопытством оглядывали взмыленную от переживаний и несколько подрастрепавшуюся после висения над бездной Светлову, которая металась по стене взад и вперед, исследуя ее поверхность.
Теперь, при ближайшем рассмотрении выяснилось, например, что вниз, в сторону города, со стены вели какие-то лесенки… И виднелись какие-то таинственные дверцы и ходы. Правда, все они, как показалось Анне, были крепко заперты или даже замурованы. Светлова припомнила вдруг историю, рассказанную Дорис — про суровые обычаи старинного Дубровника. А обычаи эти, и правда, были суровы… Например, чтобы не дробить наследство, приданое полагалось только старшей дочери, остальные должны были идти в монастырь.
Однако и женщины Дубровника, видно, были не лыком шиты. Сохранилась запись в старинной монастырской книге, посвященная некоей Изольде, которая «подожгла монастырь и в наказание была навеки замурована». Ей подавали еду через специальное оконце, из ее темницы нельзя было выйти.
Правда, очевидно, существовал все-таки некий потайной ход — для священника, обязанного принять исповедь. И однажды Изольда все-таки исчезла из своей темницы, потому что…
Да! Если можно войти, значит, можно и выйти!
«Если можно войти, значит, можно и выйти», — повторила вслух Светлова, не обращая внимания на изумленные немецкие супружеские парочки.
* * *
Поразмыслив о том, что с ней случилось в последние дни, Аня пришла к выводу, что ее приключения начались, по всей видимости, с грота… Точней, с того момента, когда, пугая купающихся, мимо катера Дорис промчалась на огромной скорости неизвестная моторная лодка.
Особенно почему-то Светлову среди этих воспоминаний цеплял взгляд самой Дорис — взгляд, исполненный неподдельной тревоги…