— Ой, Борис Андреич! — растерялась помощница. — Я думала, вы позже будете. Извините, не успела с уборкой!
— Нет, Оля, это вы простите, что помешал, — успокоил хозяин. — Просто освободился сегодня рано. Вы не поможете мне елку нарядить?
Несмотря на проходимца Баркудина и позавчерашний разговор с Сашкой, настроение было хорошее. У них опять наплыв заказов, ребята получили неплохую премию, прорабатывается возможность открытия нового производства. Попов ходит как побитая собака. Ну ничего, пусть поволнуется. Набьет шишек — умнее станет. Будет бежать от жуликов как черт от ладана. В глубине души Глебов друга простил: смалодушничать Семеныч мог, предать — никогда.
— Ой, какая прелесть! — ахнула Ольга, выглянув за порог. — Сейчас, быстренько закончу и помогу.
Елизавета Никитична поступила мудро, прислав на замену свою ученицу. Благодаря этому он действительно расслаблялся дома, наслаждаясь чистотой и уютом. Вот и сейчас хозяин спокойно попивал чаек после сытного вкусного обеда, а помощница возилась с елкой.
Войдя в комнату, Борис увидел чудо — блистающее, переливающееся, загадочное. Вот уж точно: Новый год — особый праздник и каждому он обещает сказку.
— Оля, вы выбрали не ту профессию! Ваше призвание — художник-оформитель. — Он восхищенно уставился на нарядную лесную красотку, надушенную смолой. — Оля, где вы?
— Я здесь! — пропыхтел внизу голос. — Выключите, пожалуйста, свет.
Борис послушно исполнил просьбу, и в темноте заструились сверкающие ручейки, вспыхивающие разноцветными капельками.
— Ну как? — довольно спросил «художник», поднимаясь с колен.
— Потрясающе!
В комнате пахло хвоей, мишурой, новогодними игрушками и еще чем-то неуловимым, ускользающим от слов — тем, что люди называют волшебством.
— А теперь — свет! — безжалостно приказала командирша и, наклонившись, осушила веселые ручьи.
— Может, выпьете чаю? — предложил Борис, с сожалением щелкая выключателем. — Не оставляйте меня наедине с этой роскошной красавицей: боюсь, заколдует, — пошутил он.
— К одиночеству вы стремитесь, а в страхе вас не заподозрить, — спокойно возразила независимая домработница. И в своем стремлении отделаться от хозяина была права: деньги получает не за общение, а за уборку. — Да и пора мне.
— Ну, что ж, задерживать не смею. А можно спросить, почему такая спешка? Сейчас нет и шести.
— Можно. У меня день рождения, и я обещала родителям вернуться домой пораньше.
Он внимательно посмотрел на добросовестную труженицу. И принял дикое, ничем не объяснимое решение.
— Одевайтесь! — Теперь наступила его очередь командовать. — Едем!