Подбежавший официант услужливо улыбнулся и, просеменив почтительно за уважаемой клиенткой к самому выходу, вернулся — убрать грязную посуду и щедрые чаевые.
Борис машинально посмотрел на часы. Прошло всего пятнадцать минут, а показалось — вечность. Сейчас подойдет Оля. Он подозвал официанта.
— Откуда можно позвонить?
— При входе — телефон-автомат. Попов снял трубку после второго гудка.
— Да? — Веселый, энергичный, довольный. Нищий богач, переступивший черту.
— Я все знаю. Я ухожу. Бумаги оформим хоть завтра. Только скажи: почему?
Молчание длилось недолго.
— Кто?
— Алка.
И старый друг ответил:
— Деньги, старик! Ничего личного.
«20 марта, 2003 год.
Они все-таки напали на Ирак! И поставили себя выше всех. Вот — пример той самой гордыни, о которой говорил Олег. Даже если Хусейн — диктатор и представляет угрозу, нельзя навязывать безопасность бомбежками, немыслимо войной добиваться мира. Это — вопреки логике, разуму, совести, наконец! Хотя какая у политиков совесть?
Наша группа — в шоке. У всех на уме одно: что будет дальше? И пусть Ирак — за тридевять земель, не волновать это не может. Американцы закусили удила и понеслись напролом с упрямым, косноязычным ковбоем в седле. Они переступили черту. И чем закончится этот безумный галоп — одному Богу ведомо. Вересов ходит хмурый, твердит, что нас в первую очередь должна волновать судьба фильма, а уж потом — мира. Похоже, больше других убеждает себя самого. Ладно, поживем — увидим. А сейчас — пора спать. Завтра — трудный день».
— Presto, signora, presto![3] — Итальянец спешил, но проявлять неуважение к русской синьоре не хотел, подслащивая понукание мягкими интонациями и приветливой улыбкой. Зачем терять партнера? И без того голова болит: свадьба дочери на носу, сын умом тронулся, на комедианта учиться пошел (porko Madonna!), Софи спиной мается. Знай крутись, всем деньги подавай: невесте, учителям, врачу. Вот и приходится одному вертеться, на обед времени не остается, все улыбайся да кланяйся. А что делать? Терять выгодного клиента нельзя — хоть он русский, хоть китаец. Конкуренты и так в затылок дышат, только и ждут, когда старый Джузеппе оступится. Нет уж, синьору Васью он от себя не отпустит — даже если неделю голодать придется.
— Grazie, Giuseppe! Saro alle due[4].
— Ya bene, signora[5] Васья.
Bacca отложила в сторону последнюю блузку и деловито постучала по циферблату изящных наручных часиков.
— Alle due!
— Si, signora, si! — радостно закивал итальянец. Святая Мадонна, ты сжалилась над бедным язвенником! Сейчас он поест теплого супчика, потом подготовит красивой синьоре партию. А еще лучше — Уго поручит, парень надежный, не подведет.