«Марио пришел из Merrill Lynch и не знал буквально ничего», – рассказывает Сэмюэл Сакс, который в 1979 году работал в отделе закладных продавцом. В отличие от других маклеров, всегда одетых крайне неряшливо, Марио неизменно появлялся только в костюме-тройке, с толстой золотой цепочкой, свисавшей из карманчика для часов. Очень прилизанный. Волосок к волоску. Рассказывает Сакс: «Он наклонялся к Леви и спрашивал: „Как тебе это нравится, Лю?“ (Имея в виду рынок облигаций.) Тот отвечал: „Очень нравится!“ И Марио вторил: „Да, мне тоже очень, очень нравится“. Через пятнадцать минут он опять спрашивал: „А как тебе это сейчас нравится, Лю?“ Тот отвечал: „Совсем не нравится“. И Марио опять вторил ему: „Мне тоже совсем, совсем не нравится“». В качестве нового руководителя отдела торговли ипотечными облигациями Марио продержался девять месяцев.
Руководитель отделу торговли был все-таки нужен. Чтобы заполнить дыру, возникшую после ухода Марио, в мае 1980 года из лондонского отделения был вызван маклер, «толстоногий» Майкл Мортара. Один из его бывших коллег по Лондону вспоминает, что перед самым отъездом, уже стоя среди упакованных к отправке вещей, совершенно растерянный Мортара недоумевал – зачем его отзывают в Нью-Йорк. Сегодня Мортара утверждает, что он с самого начала знал, зачем его вызвали. Но тогда это знание никак не могло его обрадовать. После целого года без всякой прибыли отдел закладных стал посмешищем всей фирмы и выглядел обреченным на сокращение. Между малой группой необразованных итальянцев и всей остальной фирмой возникла пропасть. Отдел закладных был возмущен поведением отделов корпоративных и правительственных облигаций.
Отчасти проблема была в деньгах. Система оплаты, так же как и система распределения на работу выпускников учебных курсов, грешила элементами сильного произвола. Величина годовой премии не зависела напрямую от прибыльности, но отражала оценку служащего комитетом фирмы по оплате труда. Годовая премия устанавливалась субъективно, и наличие влиятельного приятеля было не менее важно, чем величина полученной прибыли. У отдела закладных не было ни друзей, ни прибыли. «Я не мог добиться, чтобы моим людям платили, – сетует Леви. – Их рассматривали как людей второго сорта. Мы были стадом козлищ». Но по-настоящему угнетала маклеров даже не абсолютная величина оплаты, а относительная – по сравнению с тем, что получали другие маклеры. «Возникало ощущение, что фирма делает тебе одолжение, если вообще хоть что-то платит», – рассказывает бывший маклер отдела закладных Том Кенделл.