— Алекс, правда она чудо? Сияет, как солнышко, весь ужин, — заявила Берни, прикладываясь к скотчу. — Мы подумываем проголосовать за присвоение ей звания Мисс Конгениальность. — Она подняла стакан. — За вас!
Сен-Жюст посмотрел на карманные часы.
— Если я не ошибаюсь, прошло примерно шесть часов с тех пор, как наша Мэгги выкурила последнюю сигарету. Или она вам не рассказывала? Она бросила курить, выкинула даму Никотин в мусорную корзину.
— О господи, опять, — Берни воздела пустой стакан и крикнула: — Скотч! Сюда! Сейчас!
— Ладно, хватит. Можете развлекаться дальше, но я сваливаю, — Мэгги бросила смятую салфетку на тарелку. — Табби, а ты как?
Агентша посмотрела на Берни, потом на Мэгги.
— Ну, хорошо. Все равно я в игре не участвую. Берни, Венера — твой автор, так что ты остаешься. А я пойду за ковшиком холодной воды — охладить Мэгги. Встретимся в фойе.
— Холодной воды? — Берни вздохнула. — Надежнее будет молоток: вырубить ее недели на две, пока никотин из организма не выйдет. Не понимаю, зачем бросать то, что доставляет удовольствие… О, спасибо, Чарльз, — поблагодарила она официанта, который поставил перед ней свежий стакан скотча. Эта женщина уже знала всех официантов по именам, а они знали ее — по марке «Джонни Уолкер».
— Нет, Верни, — Сен-Жюст покачал головой. — Конечно, не понимаешь. Где же Венера?
— Там, наверху, — Вирджиния указала на небольшую кафедру с микрофоном, по обеим сторонам которой сидело около двадцати женщин. Три стула пустовали. — Неужели три члена оргкомитета удрали? Хорошенький пример для остальных! А, вот и тунец. Умираю с голоду. Не говорите, что Мэгги не вернется, съедим и ее порцию.
Сен-Жюст ел неохотно, обнаружив, что его то-особенно вдохновляет тунец, приготовленный целым и жирным куском. Во время ужина он большей частью оглядывал зал, замечая много пустых стульев.
Он также увидел стол, за которым сидели конкурсанты, и мужчины, и женщины, а также Роза Шервуд и Лиза Лэнг. Много длинных волос, но почти никакой беседы. Он снова уверился в том, что они считают друг друга конкурентами, и отложил на потом это маленькое наблюдение.
Наконец представили Венеру, и все развернули стулья, чтобы сидеть лицом к подиуму.
— Мэгги права, — шепнула Вирджиния Сен-Жюсту. — Венера каждый раз произносит примерно одно и то же. С небольшими вариациями. Как вначале она была бедной и кроткой, долго боролась за право опубликоваться, как она благодарна ГиТЛЭРу за поддержку и долгожданный успех и бла-бла-бла. Потом скромно сравнивает себя с учителем, который вдохновляет неопубликованных, ведет своих верных учеников, формируя их судьбы, исполняя мечты, побуждая к более высоким целям и прочее в таком духе. Потом все плачут.