Джек потрепал ее и без того растрепанные волосы.
— Ты такая наивная, Мери. Веришь в сказки, никому не желаешь зла, даже Ужасному Августу. Если бы я мог быть похожим на тебя!
Держа его за рукав, она прошла с ним через кухню, а когда они вышли во двор, заплясала перед ним.
— Ты можешь, Джек! — воскликнула она. — Тебе необязательно быть таким брюзгой.
— Ты так думаешь? — Джек шел так быстро, что Мери едва за ним поспевала. Ради Джека она была готова на все, и она уж, конечно, не отстанет, хотя бы потому, что у него такое мрачное настроение и он не замечает, что она отстает. — С каждым разом, когда он приезжает, он все больше и больше разрушает Колтрейн-Хаус. А теперь он приезжает и весной, и летом. И каждый раз — на Рождество. Господи, Мери, если бы ты знала, как я ненавижу Рождество!
Алоизиус Бромли стоял у открытого окна и слышал, что сказал Джек. Он видел, как Мери бежит рядом с ним по высокой зеленой траве, стараясь развеять его мрачные мысли. Наставник тяжело вздохнул. Все это так печально. Но что он может сделать? Что вообще кто-то может сделать?
Все, что ему оставалось, да и другим тоже, — это наблюдать и ждать, когда Джон Колтрейн станет мужчиной.
Потому что именно тогда все и начнется.
Была осень — один из последних теплых дней, перед тем как мир постепенно погрузится в зиму. Уже пожелтели листья, множество их упало в ручей и понеслось, кружась, по течению. Мир четырнадцатилетней Мери был таким прекрасным, каким мог быть только ее любимый Колтрейн-Хаус. Однако очень скоро поместье опустеет.
Через несколько дней уедет заканчивать школу Джек. Хотя Мери была счастлива, что Генри Шерлоку удалось убедить Ужасного Августа в необходимости для Джека завершения образования в каком-либо учебном заведении, она заранее по нему скучала. Не то чтобы в последние годы Джек слишком баловал ее своим вниманием, находясь дома. Ему шел двадцать первый год, и он был занят более важными делами, нежели препровождение времени со своей названой сестрой.
Подняв с земли камень, она швырнула его в воду и смотрела, как он пару раз подпрыгнул, прежде чем утонуть.
— Черт!
— Тебе не следует ругаться, Мери. С каждым скверным словом твои волосы становятся все рыжее. — Джек потрепал ее буйные кудри и дал шутливый подзатыльник. — В один прекрасный день они просто воспламенятся и сгорят до самых корней. Будет лучше, если ты процитируешь Шекспира, как нас учили Клуни и Клэнси. Погоди, что бы ты сказала о том, с каким мастерством ты бросаешь в воду камни? Знаю. Подойдет фрагмент из «Ромео и Джульетты»: «безнадежно, беспомощно, неизлечимо».