— Если он в нас поверит? Я об этом никогда не думал, Клуни. — Клэнси медленно двинулся в сторону кухни. Он всегда шел на кухню, когда был несчастен, чтобы вдохнуть аромат вкусной еды, которую готовила миссис Максвелл. — Что мне делать, мой друг, если он в меня не поверит?
— Поверит, Клэнси, поверит. Дай ему время. Ведь он только что приехал и ему предстоит разобраться с Мери. — Клуни бросил последний взгляд на дверь.
Ему очень не хотелось отсюда уходить, и он задержался на минуту, стараясь вспомнить какие-нибудь подходящие строки из своего любимого Уильяма Шекспира, но тут из большой гостиной донесся звон разбитого стекла, и Клуни со всех ног бросился вслед за Клэнси.
— Подожди, Клэнси, я с тобой!
Нахмурясь, Мери смотрела на разбитый фарфор.
— Как глупо! Когда-то ты был более расторопным и успевал ловить вещи.
— Извини, Мередит. — Джек одарил ее элегантным поклоном, от чего у Мери появилось острое желание схватить еще одну статуэтку и швырнуть ее Джеку в голову. — Я рад, что в салоне осталась кое-какая мебель, а также вазы и безделушки, хотя мне казалось, что Август избавился от всего.
— Ты же знаешь, после того как ты уехал, он ни разу здесь не появлялся. Это было частью сделки, которую вы заключили. Разве ты забыл, Джек? Не знаю как — да мне это и неинтересно, — но Генри удалось настоять на том, чтобы Август больше не приезжал в Колтрейн-Хаус. То, что ты здесь видишь — это вещи, которые в свое время удалось вернуть Рыцарю Ночи, или те, что мы с миссис Максвелл прятали на случай появления Августа.
Мери почувствовала, что слишком много говорит. К тому же она никак не могла оторвать глаз от Джека. Ничего ей так не хотелось, как броситься в его объятия и признаться, как она по нему скучала и как рада, что он вернулся домой.
Джек же выглядел спокойным и невозмутимым. И таким элегантным в своей дорогой одежде. А она? В его старых бриджах, о чем он наверняка догадывается. Ни сама Мери, ни ее одежда не были особо чистыми.
И надо же было ему застать ее в таком виде, черт побери! Лучше бы она его застрелила!
Но раз не получилось застрелить, она знает, как сделать ему больно.
— Если ты хочешь навестить Клэнси и Клуни, ты их не найдешь. Они на кладбище. Они умерли за два месяца до Рождества один за другим, хотя Клэнси не был так уж болен. Я думаю, он просто больше не захотел жить, раз нет Клуни, нет тебя.
Она не сводила с него глаз, ожидая, как он отреагирует. Будет ли ему больно или стыдно.
— Да, я знаю, — ровным голосом ответил Джек и направился к столику с напитками. Налив себе вина, он добавил: — До меня дошли слухи.