Сэр Роджер и шедший за ним Помпей бесстрашно двинулись навстречу толпе.
Тибетцы были одеты в обыкновенное туземное платье из овчины, но всё же казались непохожими на человеческие существа, настолько ужасны были их безобразные лица, на которых отражалась страшная, нечеловеческая злобность. Они подпустили пришельцев на близкое расстояние, а затем все как один мгновенно по приказу своего предводителя вскинули руки и крепко зажали уши. Одновременно они во всю силу лёгких выкрикнули что-то непонятное. Помпей Ябурек вопросительно взглянул на своего хозяина и нацелил ружьё, так как странное движение толпы показалось ему знаком к нападению. Но от того, что он увидел, вся кровь внезапно прихлынула ему к сердцу.
Вокруг его господина образовалась зыблющаяся, дрожащая газовая оболочка, подобная той, через которую они недавно прошли. Фигура сэра Роджера утратила отчётливые очертания, словно их стёр вращающийся вихрь, голова заострилась, и затем он весь стёк книзу какой-то растопленной массой, превратившись в светло-фиолетовый конус, размером и формой похожий на сахарную голову.
Глухой Помпей весь затрясся от ярости. Тибетцы всё ещё продолжали кричать, и он напряжённо всматривался в их лица, чтобы прочесть по губам, что они хотят сказать.
Они всё время повторяли одно и то же слово. Вдруг вперёд выскочил их предводитель, и все сразу замолчали и, перестав зажимать уши, опустили руки. Как барсы ринулись они на Помпея. Тот принялся без остановки палить из самозарядного ружья по толпе, тибетцы в первый миг растерялись и остановились как вкопанные.
Помпей инстинктивно выкрикнул в их сторону го слово, которое только что прочитал у них по губам:
— Эмэлэн — Эм-эл-эн! — заорал он изо всей мочи, так что его крик громовым раскатом прокатился по ущелью.
Всё закружилось у него перед глазами и поплыло, словно он надел сильные очки, земля завертелась под ногами.
Это длилось одно мгновение, затем зрение опять прояснилось.
Тибетцы исчезли, как только что исчез его господин, и перед ним выстроились бесчисленные фиолетовые сахарные головы.
Предводитель был ещё жив. Ноги его уже обратились в синеватую жижу, а тело начинало сжиматься; казалось, что человека переваривает какое-то невидимое существо. На голове у него сидела не островерхая шапка, а какое-то похожее на епископскую митру сооружение, из которого смотрели по сторонам, словно живые, жёлтые глаза.
Ябурек со всей силы саданул его прикладом по башке, но не уберёгся от брошенного предводителем в последний момент серпа, который поранил ему ногу.
Затем он огляделся. Вокруг не было ни единой живой души.