Да, за много лет здешнее бытие не изменилось. Совсем как река, вечно текущая среди зеленых ив, неся свои воды к морю. Таков был образ жизни не только в Виргинии, но и на всем Юге, и Нейл с неожиданной неприязнью подумал о них, этих благородных семьях, живущих плодами чужого труда, о патрицианских замашках и кастовых предрассудках, не допускавших в их общество людей пришлых. Они редко переступали границы заколдованного круга, в который заключили сами себя, и заключали браки только с себе подобными. Из уст в уста, из поколения в поколение передавались легенды об изящных манерах и галантных рыцарях, о долге и достоинстве, о прекрасных дамах и храбрых джентльменах.
Это было наследием и Ли Треверс. Но не его самого.
Нейл снова вспомнил Риовадо и хижину, в которой жил. Там дул не нежный, мягкий, напоенный ароматами сада бриз, а холодные безжалостные ветры Высоких Равнин, жалобно завывавшие за стенами хижины, пробирались в щели между грубо обтесанных бревен, кое-как замазанные глиной. Маленькие, затянутые кожами животных окна служили практическим, а не декоративным целям, как эти изящные стеклянные двери в мелкий переплет с их шелковыми шторами. Сложенный из камней очаг Риовадо поддерживал тепло в единственной комнате, а в закопченном котелке, висевшем над огнем, кипел простой, но сытный обед для голодных путников. Там не было ни безделушек, ни фамильных портретов, если не считать одного, висевшего на голой стене. Пол из сосновых планок не был навощен до блеска или покрыт пушистыми коврами. Зато он был сухим, а медвежья шкура перед очагом мягко пружинила под ногами. Тяжелая дверь на массивных железных петлях препятствовала незваным гостям ворваться в дом.
Но Риовадо, как Ройял-Бей, Ривер-Оукс и Треверс-Хилл, — это не просто грубо сколоченная лачуга или элегантный особняк с видом на реку. Риовадо стало образом жизни и частью самого Нейла. Риовадо — горы и небо, их окружающее. Оно может встретить вас приветливо, впустить в свое сердце, но горе тому, кто побоится его или неосторожно ошибется: эта местность может так же легко уничтожить неудачника.
Нейл глянул в сторону Адама. Тот поднял бокал, приветствуя кузена, но Нейл только вежливо кивнул. Слегка искривленные губы и чуть прищуренные глаза яснее слов сказали, Адаму, что он не прощен и должен быть начеку. Адам вздохнул, ибо слишком хорошо знал Нейла Брейдона и понимал, что он не спустит вчерашней выходки.
Не будь Нейл так удивлен, обнаружив истинное имя своей нимфы, наверное, насладился бы изумлением, промелькнувшим на ее прелестном личике при упоминании его истинного имени.