Ли чмокнула Бродягу в нос, почесала за ушами и, глядя в огромные карие глаза, вздохнула:
— Настоящий красавчик! Совсем как его бездушный хозяин! Научится ли когда-нибудь Гай думать, прежде чем делать?! Как его нога?
— Вроде бы ничего серьезного, мисс Ли, — заверил Сладкий Джон, гладя плечо Бродяги. — Я положил на больное место компресс из глины. Пусть отдохнет несколько дней. А мистеру Гаю придется ездить на Девичьем Румянце. Чудесная кобылка, только вот ни за что не прыгнет через изгородь!
Теперь Ли могла улыбаться, но в душе ощущала тот же самый гнев, который вскипел в Сладком Джоне вчера при виде хромавшего Бродяги.
— Думаю, Гаю неплохо бы обойтись Тыковкой, особенно если попытается заставить того перескочить забор! Он научит Гая, как себя вести, да еще в довершение всего и укусит, — предсказала она, осторожно дотрагиваясь до передней ноги чалого. — Похоже, опухоль уже спадает, и жар уже поменьше. Не то что прошлой ночью.
— Ваша кобылка и маленький Капитан ждут вас в загоне, мисс Ли. Я попрошу одного из конюхов поехать с вами.
— Нет, Сладкий Джон, это ни к чему. Я всего лишь немного проедусь по дороге и вернусь, пока все спят.
— Прямо не знаю, мисс Ли, — начал Сладкий Джон, хмурясь. Но Ли уже была на полдороге к дверям.
Сладкий Джон смотрел вслед бежавшей по двору девушке. Пронзительный свист привлек внимание кобылки с жеребенком, пустившихся галопом через весь загон к тому месту, куда направлялась хозяйка. Еще минута — и на ее ладони появились яблоки. Животные не успели слизнуть лакомство, как она открыла ворота, встала на поперечный брус и, вскочив в седло, поскакала к дальнему пастбищу. Капитан рысил впереди.
Сладкий Джон невольно сравнил девушку с одной из своих подопечных кобылок. Как бы ей не попасть в беду из-за своей резвости!
Несколько секунд он простоял, прижавшись головой к боку жеребца, но, когда тот подул ему в ухо своим теплым дыханием, рассмеялся и снова принялся за работу, насвистывая ту же унылую мелодию, которую так любил его отец.
Уже через несколько минут Ли добралась до узкой тропы, которая отходила от основной дорожки. Внутри бурлило странное волнение, вернее, возбуждение, смешанное со страхом и предвкушением чего-то необычного. Проснувшись на рассвете от громовых раскатов, она долго лежала, думая о незнакомце. Стоило закрыть глаза — и перед ней снова вставал загорелый нагой мужчина, поднимавшийся из воды. С мокрых золотистых волос сбегали капли воды.
Не слушая мерного дыхания спящих девушек, она позволила себе вспоминать, и сердце забилось так, что казалось странным, почему Джулия и Блайт еще не проснулись от громкого стука! Да и мысли ее отнюдь не были невинными!