— Отдайте мою собственность. Вы ничем не лучше грабителя и притом глупец, если воображаете, что это вам сойдет с рук! — гневно вскрикнула Ли, повышая голос от страха и в надежде, что кто-то услышит.
— На вашем месте я был бы поосторожнее с эпитетами, моя нечистая на руку фея, ибо на этот раз вы выбрали неподходящую жертву, — бросил он, и Ли невольно отступила.
— Не подходите ближе! Я выстрелю!
— Не думаю, — покачал головой незнакомец.
Ли попятилась в ближайшее стойло, гадая, отчего это Треверс-Хилл вдруг так опустел. Никогда прежде она не думала, что большой дом находится так далеко от конюшни. Ни одна живая душа не услышит ее криков, даже Блайт, которая чутко прислушивается к каждому звуку.
Незнакомец, словно читавший ее мысли, двумя широкими шагами перекрыл расстояние между ними. Одна рука стиснула кленовое ложе мушкета, вторая схватилась за дуло. Пытаясь не выпустить дедовское оружие, Ли извернулась и коснулась пальцами спусковой скобы как раз в тот момент, когда его ладонь легла сверху. Оглушительный рев, сопровождаемый сизым дымом, который, как показалось Ли, выплюнули сами адские недра, наполнил небольшой денник. Ли поспешно отпрыгнула, по-прежнему не выпуская фамильного наследия, и наступила на вилы, беспечно оставленные кем-то в сене, откуда, словно голова дракона, восстала длинная ручка, готовая ударить врага. Незнакомец умудрился увернуться от удара, но потерял равновесие, поскольку Ли неожиданно выпустила мушкет, оступился и с ошеломленным видом рухнул на пол. В эту же секунду Ли запуталась в подоле юбки и свалилась рядом.
И вдруг до Нейла донесся тихий нежный смех, который он слышал накануне на зеленом лугу.
Несмотря на все неприятности, Ли искренне развеселилась. Невозможно удержаться! Она еще в жизни не наблюдала столь растерянного выражения, как у этого мужчины. В тот момент, когда его поразила новая беда. Вот куда заводят чванство и самоуверенность!
— Какой мерой мерите, такой и вам отмерится, — выговорила сквозь смех Ли. — Что хорошо для гуся, подойдет и для гусыни.
Чего она не ожидала, так это ответного смеха. Лицо незнакомца, потеряв всю свою суровость, стало почти мальчишеским, глаза весело щурились. Теперь в его улыбке, открывшей белоснежные зубы, не было ни следа злобы или цинизма.
Осторожно положив мушкет на сено, он протянул затянутую в перчатку руку. Посчитав, что он решил помириться и помочь ей встать, Ли без колебаний вложила в его ладонь свою. К сожалению, она совершенно забыла свое прежнее мнение о том, что этому человеку доверять нельзя.