Неплохо бы позвонить Сету, но мобильник остался в сумочке, а сумочка в комнате, где ее готовили. А сумочку к платью ей не дали. Она боялась реакции Сета на все это, но после того как ее разодели и приготовили, словно девственницу к жертвоприношению, негодование Сета казалось ей наименьшим из зол. Она посмотрела на свое отражение в окне. Уже стемнело, и ее кожа выглядела неестественно бледной в сумраке комнаты. Оказавшись в этом мире снов, полных призраков, она думала о Сете как о единственной ниточке, соединявшей ее с реальностью.
Ее плечи обдало потоком воздуха. Она ощутила, как открывается дверь библиотеки, хотя никакого звука не последовало. Ее чувства обострились, заменив зрение. Она больше не будет подпрыгивать от испуга. Она точно знала, кто сейчас вошел в комнату.
Она стояла на кроваво-красном ворсе ковра, посреди странного рисунка и смотрела на портрет бабушки. Руки Виктора на мгновение легли ей на плечи, но тут же отпустили.
Он показал на портрет:
— Знаешь, ты очень на нее похожа.
Она медленно выдохнула. Так он знает, он всегда знал, кто она. Но понимание этого странным образом не встревожило ее.
Мир сдвинулся и встал на место. Она повернулась к нему:
— Правда? Люди все время говорят мне, что я похожа на свою мать.
Виктор отмахнулся:
— Только внешне. Ты сложена, как Аликс, только тоньше и изящнее. Губы у тебя полнее. А вот глаза и брови у тебя от Лазаров. Взгляни на нее.
Они несколько долгих секунд смотрели на портрет.
— Вас объединяет больше чем просто имя, — сказал Виктор. — Можно я буду называть тебя Катя? Это доставит мне большое удовольствие.
Ее естественное стремление быть податливой и сговорчивой рассыпалось под напором новой женщины, выросшей в центре багрового ворса ковра. Ее удивила та легкость, с которой эта новая женщина взяла верх.
— Я предпочитаю, чтобы меня называли Рейн, — ответила она. — Моя жизнь — хаос. Поэтому я стараюсь сохранить как можно дольше то, что имею. Иначе я просто сойду с ума.
В его глазах мелькнуло неудовольствие.
— Ты меня разочаровываешь. Я надеялся, что имя твоей бабушки найдет свою дорогу в будущее.
Рейн стояла на своем:
— Мы не всегда получаем то, чего хотим. Виктор улыбнулся.
— А-а, вот она, божественная правда. — Он предложил ей руку. — Пойдем. Наши гости скоро начнут прибывать.
— Гости? — Она вздернула подбородок и не взяла его руку. Его улыбка излучала тепло и одобрение.
— Я принимаю все как должное, да? До тех пор пока мы официально не определили твой статус как моей любимой, пропавшей много лет назад племянницы, я не мог обсуждать с тобой мои планы. Скажи мне, ты испытываешь облегчение оттого, что тебе наконец-то можно быть самой собой?