— Седьмой домик, — сказал он, не сводя взгляда с экрана. — Освободите его к половине двенадцатого.
В комнате было холодно и пахло плесенью. Сет принялся за старинный обогреватель, а Рейн вытащила из шкафа дополнительные одеяла. Обогреватель щелкнул и заурчал. Слабая настольная лампа высветила потертую мебель. Переваривая события последних двадцати четырех часов, они оба молчали.
Рейн сняла свой новый плащ и подошла к нему. Она легонько толкнула его в грудь. Сет понял, что она хочет, чтобы он сел. Что он и сделал. Бугристая кровать скрипнула под их весом.
Она выглядела очень мило в новом свитере цвета спелой малины. На ее лице уже проступили синяки. Завтра они станут ярко-фиолетовыми. Он только сейчас понял, как близко к краю она была сегодня.
— Итак? — сказала она.
— Давай приляжем, — предложил он.
Она улыбнулась невеселой улыбкой, скриви в свои соблазнительные губки.
— Если ты думаешь, что сможешь уйти от разговора с помощью секса, то ты глубоко заблуждаешься.
— Да вовсе нет, — запротестовал он. — Я просто хочу, чтобы мы согрелись. — Он пошарил среди пакетов и выудил вечернее платье. — Надень это.
Она взяла в руки маленькую тряпицу и недоверчиво посмотрела на нее:
— И это должно меня согреть?
— Нет, это я должен тебя согреть.
Она исчезла в ванной. Он разделся и положил «Зиг Зауэр» на столик возле кровати.
После непозволительно долгого ожидания дверь наконец открылась, и он увидел ее силуэт.
Она всегда делала это с ним. Он просто не мог контролировать себя, когда она была такой красивой. Персикового цвета платье облегало ее тело, подчеркивая каждый изгиб, каждую впадинку, каждую выпуклость.
— Иди сюда, — сказал он и похлопал ладонью по кровати. — Я согрел ее для тебя.
Она скользнула под одеяла с благодарной улыбкой на устах и прижалась к его горячему телу. Она погладил ее по бедрам.
— Подожди, Сет. Ты обещал. Я должна знать…
— Пожалуйста, Рейн, — умолял он. — От адреналина у меня в голове помутилось. Мне нужно до тебя дотронуться. Я так боялся, что потеряю тебя.
Она тихонько толкнула его в грудь.
— На этот раз ты не уйдешь от ответа, любовь моя. Адреналин ни при чем. У меня тоже переизбыток адреналина в крови, знаешь ли. Я не понимаю, почему ты так боишься со мной разговаривать, но тебе придется перешагнуть через себя. Прямо сейчас.
Он перекатился на спину и уставился в потолок. По крайней мере она назвала его «любовь моя». Он ей напомнит об этом, когда все прогорит.
— Это правда, — сказал он напряженно. — Я не хочу разговаривать. Потому что когда я начинаю говорить, то все сразу портится. Во всяком случае, если дело касается отношений.