За дверью послышались шаги, и она напряглась — до боли в мышцах. Оттолкнувшись ногами, скользнула к стене и прижалась спиной к холодной шероховатой поверхности. Шаги проследовали мимо по коридору. Значит, еще не время. Чего он выжидает? Готовится? К чему? Если ему нужно было только изнасиловать ее, скорее всего он это уже. сделал бы. Ксения запрокинула голову. Только изнасиловать! Вероятно, в ее положении это было бы просто подарком. Только изнасиловать. И — отпустить!
Шаги в коридоре проследовали в обратном направлении, чуть задержавшись возле двери. Вероятно, он прислушался, пытаясь определить, чем занимается в запертой комнате Ксения. Чем она могла заниматься? Все внутри ее сжалось, замерло и, казалось, заледенело. Даже губы занемели и стали «деревянными». Войдет или нет?
Немного «оттаяла» она только тогда, когда он продолжил свое шествие по коридору. «Оттаивание» было трудным — кружилась голова, и туман перед глазами расплывался мутными пятнами…
Александр посмотрел на телефон, поднял трубку и набрал номер. Ксения не ответила. Это было странно — половина двенадцатого ночи что-нибудь да значит. Подождав пятнадцать минут, Александр повторил попытку. Ксения трубку не взяла. Конечно, она могла где-нибудь задержаться… Но где? Через полчаса размышлений он решил, что это не его дело. Мало ли где может задержаться молодая красивая незамужняя женщина? Удостоверившись, что на часах полночь, он сделал еще один звонок — с тем же результатом. После чего постелил и лег, подумав, что какое, собственно, он имел право надеяться, что у Ксении не может быть от него тайн? И зачем ему ее полная искренность? Ну где вы видели сотрудников, раскрывающих друг перед другом ВСЕ тайные закоулки своей души?
Проворочавшись в постели еще полчаса, Александр решил, что еще один звонок не помешает. Конечно, время до неприличия позднее. И возможно, Ксения, вернувшись домой откуда бы то ни было, мирно спит. Его звонок может ее разозлить. Он подумал, что не станет нарываться и, как только она поднимет трубку, положит свою. В конце концов, он имеет право удостовериться, что с ней все в порядке.
Он долго держал трубку возле уха, но ему так и не ответили. Он прошлепал на кухню и сварил кофе. В сахарнице не было сахара, только монолитный леденец на донышке, отковырять который не было никакой возможности. Он налил кофе прямо в сахарницу и, чуть подождав, пока леденец растворится, вылил смесь обратно в чашку. Кофе оказался до противности сладким, и он не стал пить это пойло. Безусловно, Ксения имеет право ночевать где угодно, не отчитываясь ни перед кем. И то, что вчера ей негде было ночевать, кроме как дома, не значит абсолютно ничего. Сегодня такое местечко вполне могло отыскаться. Он попил воды из-под крана и вернулся в постель.