Ему захотелось как-нибудь ненавязчиво объединить себя и Веронику во всеобъемлющее «мы». Кстати, синий лев немало этому способствовал — Александру вдруг чертовски захотелось оказаться на его месте, под ласковой рукой Вероники.
— Похоже, — улыбнулась она, имея в виду «двуногих бесперых».
До сих пор на Александра никто так восторженно не смотрел, поэтому он совершенно не ориентировался, как ему себя вести.
Светлая тонкая кожа и короткая мальчишеская стрижка делали Веронику совсем молоденькой и необыкновенно привлекательной. «Вероятно, в нее влюбляются все пациенты», — подумал Александр. Внутри противным комариным писком, совершенно не к месту, обнаружила себя зарождающаяся ревность.
— Похоже, — подтвердил он. — Но и только. Потому что Диоген, который тоже был о-очень умным человеком, ощипал цыпленка, бросил его к ногам Платона и сказал: «Вот твой человек».
— Однако! — восхитилась Вероника.
В принципе Ксения, конечно же, была права: глупо из-за одной-единственной неудачи отказываться от возможности круто изменить свою жизнь, сделать ее полной и красочной и… И живой. Не сводя глаз с Вероники, Александр дошел до того, что про себя, молча, поблагодарил Ксению.
— Ну и что же ваш Платон? — поинтересовалась Вероника.
— О, Платон принял к сведению замечание Диогена. Он долго размышлял, а потом уточнил свое определение: человек — это двуногое бесперое существо с широкими ногтями.
Вероника, запрокинув голову, засмеялась, и Александр подумал, что, вероятно, в нее влюблены не только пациенты, но и весь медперсонал больницы, в которой она работает. Оставалось выяснить: зачем в таком случае ей нужно было откликаться на какое-то банальное объявление в газете? Александр запретил себе культивировать чувство ревности, здраво рассудив, что, во-первых, оно слабо обосновано, а во-вторых, ни к чему хорошему точно не приведет.
— Еще кофе? — предложила Вероника.
Она взяла у него из рук пустую чашку, и ее прохладное прикосновение подействовало на него как разряд тока. Джинсы плотно облегали бедра, а голубая футболочка производила впечатление маловатой…
Синий лев остался в одиночестве, без ласки хозяйки, и Александр вдруг пожалел его. «Хотя, — подумал он, — игрушками должны играть дети, а не взрослые». Он тут же отогнал эту мысль, признав ее преждевременность. Ему нравилось в этой уютной квартирке, где все было мило, мягко и пахло настоящим домом. Конечно, он осознавал, что ему, привыкшему к своей «берлоге», как назвала его жилище Ксения, понравилась бы обстановка и похуже.
— Ну, так что Диоген? — спросила Вероника, вернувшись из кухни с кофе.