? Ерунда какая-то, ? сказал Загоскин. ? Что ты его, Таисья Ивановна, слушала? Он, наверно, до тебя где-нибудь рому хватил. Ты лучше погляди ? камень какой с неба упал, а мы с Кузьмой его нашли. ? Он поставил осколок Юконского метеорита на стол, рядом с чернильным прибором.
? Неужто с неба? ? всплеснула руками Таисья. ? У нас меж народа загадывают что-нибудь, как падучую звезду видят… А что я спросить хочу у тебя, Лаврентий Алексеич: вы как думаете, на картах все интерес от трефового короля выпадает? Ну, пусть король ? господин Нахимов будут, так ведь они ж на корабле, а мне выходит казенный дом. Вот если бы корабль какой-нибудь в картах означался, а то ? казенный дом.
? Наверно, Морской штаб, ? улыбнулся Загоскин.
? Вот и я так думаю, ? обрадовалась Таисья Ивановна. ? Погоди-ка, я сейчас в кухню выйду. И ты пойдешь со мной, ? сказала она Кузьме.
Они вернулись вместе. Кузьма нес поднос с едой, а женщина ? какой-то белый сверток.
? Правителю будешь писать, так возьми. Штурман Кашеваров мне подарил, у меня еще есть. ? Таисья протянула Загоскину большой лист гербовой бумаги.
? Спасибо, Таисья Ивановна, не нужно. Я и на простой, ? растроганно сказал Загоскин, ? Добрый ты человек!
Так началась жизнь Загоскина в Ново-Архангельске. Привычка к странствиям долго властвовала им: он не мог заставить себя переменить свой наряд на обычный. Поверх чистой рубахи Загоскин по-прежнему надевал куртку из оленьей замши. Но бороду он сбрил, постриг волосы и сразу помолодел лет на десять. Он с каким-то исступлением принялся за работу. Кроме доклада главному правителю, Загоскин написал в течение каких-нибудь нескольких дней «Заметки о краснокожем племени ттынайцев в верховьях реки Квихпак». На листе бумаги были записаны темы ближайших работ: «Описание полуподземных жилищ приморского народа кан-юлит», «Краткая история Михайловского редута», «Приливы в дельте Квихпака»… Работал Загоскин больше ночами, когда в доме все спали и Кузьма не надоедал ему вечными своими заботами. Старый индеец подружился с Таисьей Ивановной; он колол ей дрова, ходил за водой на колодец к подножию Кекура. Женщина отучила Кузьму от привычки носить с собой всюду копье.
? Ты ведь на колодец идешь, а не куда-нибудь в лес, ? говорила она. ? Никто рогатину твою не украдет из сеней, пусть там стоит. Палку-то из губы вынимай хоть при мне да когда пьешь или ешь чего… Грех один с тобой, Кузьма. Кажись, крещеный, а дикости в тебе еще сколько!
Таисья Ивановна обучила Кузьму играть в карты. Узнал Загоскин об этом от нее. Она пришла к Загоскину, когда Кузьмы не было дома, и положила на стол плотную, толщиной в руку, связку из нитей бисера. Это была, безусловно, дорогая для Кузьмы вещь: такие перевязи индейцы носят, надевая их через плечо, лишь в торжественных случаях.