– Я мог бы провести вас шаг за шагом в страну вашей мечты, мисс Торп. Вы должны признаться, что хотели бы, чтобы я был вашим учителем.
– Довольно! – Алекс попыталась освободиться, но тщетно.
– Так зачем вы заплатили за меня двадцать тысяч баксов, солнышко? – Тревис усмехнулся сквозь зубы. – По вашему лицу можно читать как по раскрытой книге, мисс Торп. Вы разрываетесь между желаниями врезать мне в челюсть и, поджав хвост, удрать, как испуганная кошка.
– У меня нет привычки удирать! – ее голос зазвенел от ярости. – Но в первой части вы не ошиблись.
– В любом случае за нами наблюдают пять сотен человек и телекамера. Неужели вы действительно хотите дать повод для скандала, мисс Торп?
– Вы ужасный человек!
– Я просто честен. Вы заплатили за меня кучу денег, и явно не только из соображений благотворительности.
– Вы переоценили свое обаяние, сэр.
– Вы заплатили, чтобы лечь в постель с человеком, который пробудил в вас какие-то чувства, а потом струсили.
Алекс перестала двигаться. Тревис тоже остановился. Она глядела на него, бешено сверкая глазами.
– Я презираю вас!
Тревис рассмеялся.
– О, дорогая, куда девалась ваша надменность? Да, я знаю, что ковбою не пристало замечать такие вещи, но ведь я не выдавал себя за ковбоя, мисс Торп. Это вы так решили.
Музыка сменилась. Теперь это был вальс. Тревис начал двигаться в такт. Выбора не оставалось, и Александра последовала за ним. Он кружил ее по комнате все быстрее и быстрее, прижимая так, что она касалась его всем телом. Ее грудь, ее бедра… Боже, как он хочет ее! Он ощущал ее тепло, жар ее кожи. Да, в ее глазах блестела ненависть, но, если он хоть чуть-чуть разбирается в женщинах, ненависть смешивалась с вожделением.
– Почему вы боитесь признаться, Алекс?
Его шепот был мягок, как бархат. Алекс задохнулась. Как это произошло? Когда он овладел ситуацией?
– Я ничего не боюсь, – даже ей была слышна дрожь ее голоса.
– Тогда скажите мне правду, – резко ответил он. – Признайтесь, что вы хотите меня! – Нет!
Тревис засмеялся.
– Лгунья, – сказал он, с новой силой закружив ее.
Внезапно у него в голове зазвучал голос отца.
«Ты думаешь, что теперь будешь бороться за правду и справедливость, – сказал он в тот день, когда Тревис стал дипломированным юристом. – Очень мило, но хочу кое о чем предупредить тебя, мой мальчик. Справедливости добивается только победитель. Лжецы не будут замечать правду до тех пор, пока ты не ткнешь их в нее носом».
«Да, – подумал Тревис, – впервые в жизни Джонас высказался правильно». Есть только одно верное решение, и он поступил именно так. Оттеснив Александру Торп в уголок, он притянул ее к себе и прижался своим ртом к ее губам.