Тем, что Маркиз отошел от нее, Лотти была потрясена не меньше, чем его прикосновением.
– Я вижу, вы чем-то недовольны, – произнесла она неуверенно.
Он опершись рукой о каминную полку, не сводил глаз с играющих язычков пламени.
– Разумеется, я не сомневаюсь в том, что Нед действовал из самых лучших побуждений. Он по-прежнему считает меня своим другом и знает, что я ни за что не пойду туда, где могу попасться на глаза газетчикам, следящим за каждым моим шагом. Можно лишь поблагодарить Неда за то, что он прислал ко мне неизвестную, безымянную и молчаливую женщину, – он окинул обжигающим взглядом каждый дюйм обнаженной кожи Лотти. – Но это не может объяснить, какого дьявола он послал именно тебя.
Слова Маркиза должны были шокировать Лотти, но она целиком была поглощена тем, что сумела прочитать в глубине его глаз. Одиночество. Страшное, абсолютное одиночество, вот что она сумела рассмотреть. Бульварные газеты не солгали. Этот человек действительно страдал от привидений. Только они обитали не снаружи. Они жили внутри его.
Маркиз сделал один шаг навстречу Лотти, затем второй.
– Я не должен так поступать, – страстно заговорил он, но лицо Лотти уже было в его ладонях, и голос Маркиза упал до шепота. – Но могу ли удержаться?
Лотти не знала, что сказать. Голова Маркиза склонялась все ниже над ее лицом, и Лотти задрожала. Она и не предполагала, что может оказаться в подобном положении. Ужасный Кровавый Маркиз вовсе не собирался убивать ее. Он собирался ее поцеловать.
А она, кажется, собиралась позволить ему сделать это.
Когда губы Маркиза коснулись ее рта, у Лотти перехватило дыхание. Его губы оказались мягче, чем можно было предполагать, однако их нельзя было назвать вялыми. У нее губы дрожали и слегка раскрылись под призывным напором губ Маркиза.
Наконец он оторвался от ее рта. Только теперь Лотти отважилась открыть глаза и сделала это именно в тот момент, когда на губах Маркиза появилась слабая улыбка.
– Если бы я ничего не знал, то мог бы поклясться, что ты никогда прежде не целовалась, – и прежде, чем Лотги успела решить, что это: одобрение или осуждение, улыбка на губах Маркиза погасла. – Не знаю, какие тебе были даны наставления, – мрачно продолжил Маркиз, – но не стоит разыгрывать передо мной невинность. Я не из тех похотливых старичков, которые любят воображать, что держат в своих объятиях вчерашних школьниц.
Лотти приоткрыла рот от возмущения.
– Ну вот, так-то лучше, – и, вновь не дав Лотти ответить, он припал губами к ее рту.
«Ну, хорошо! – подумала Лотти. – Сейчас я вам покажу вчерашнюю школьницу, мистер Кровавый Маркиз!»